Почка на экспорт

К тому времени тлен и разложение мощного когдa-то армейского механизма были не очень заметны в столице, но отдалённые гарнизоны, разукомплектованные и жалкие в своём вечном безденежье, нехватке элементарного — горюче-смазочных материалов, обмундирования, а иной раз и пайковою довольствия, на глазах ветшали, спивались и быстро отбивали у молодых офицеров охоту продолжать службу.

Мне, наверное, повезло. Комбат, подполковник Ерёмин, двухметровый амбал с бешеным взглядом, гнувший на спор монеты, в части поддерживал строгую дисциплину. Боевая подготовка велась постоянно, благо Ерёмину, прошедшему Афган, было, что передать подчинённым. Две Красные Звезды наглядно свидетельствовали, что в ограниченном контингенте он не только загорал под чужим солнцем.

Был, правда, у бравого подполковника один существенный недостаток. Мало кто видел его трезвым. Выпить он мог безумное количество спиртного, пьянел мало, и лишь красные белки глаз да постоянная сухость во рту по утрам подводили Ерёмина.

Жена, героически приехавшая со мной в эту глухомань, быстро разочаровалась. Ей, привыкшей к Питеру и интеллигентным разговорам в родительском доме, всё здесь было непонятно и вызывало раздражение. И барабанный бой по утрам, сопровождающий утренний развод, и моё вечное отсутствие дома, и то, что по возвращении от меня пахло не одеколоном, а водкой и дымом полевых костров.

Детей у нас не было, Вика боялась испортить фигуру.

Когда через полгода грянула первая чеченская компания, наш батальон одним из первых в полном составе был переброшен на Северный Кавказ. Командование требовало от нас победоносной войны, и мы не видели причин не выполнить приказ. Ерёмин воевал успешно, если не сказать — талантливо. Видимо, искусство убивать себе подобных, тоже должно основываться на особом таланте.

Как бы то ни было, груз «200» не стал постоянным атрибутом части, несмотря на её специфику. А вот на награды личному составу командование не скупилось.

Мы и лезли из кожи вон, дожимая «духов», пока впервые в разгар операции по окружению бандитов не прозвучала команда «Отставить!». Сколько их потом ещё было, таких команд… Бандиты благополучно ушли, чтобы через неделю благополучно появиться в другом районе Чечни, а мы остались, недоумевая, и привычка не обсуждать приказы уже как-то не срабатывала.

Но для меня всё закончилось к лету. Во время очередного перемирия, которое «духи», верные своим привычкам, не соблюдали, два осколка в ногу и один в живот уложили меня на койку окружного госпиталя. Через четыре месяца коллеги поставили меня в строй, но это не спасало от мыслей о войне. Она меняет всё в твоей жизни, всё переворачивает с ног на голову. И никто никогда не сможет объяснить мне, почему игры политиков должны оплачивать молодые, не успевшие толком пожить мальчишки ценой своих искалеченных душ и тел.

Вика не писала мне в госпиталь. Впрочем, вернувшись в часть после ранения, я не обнаружил и её самой. Лишь письмо в незапечатанном конверте белой птицей сиротливо примостилось на столе в нашей квартире.

Бедная девочка устала жить в вечном ожидании, стрaxe за меня и ещё чего-то такого, чего не смогла перенести её чувствительная тонкая натура. Поэтому собрала вещички и уехала к родителям в Питер. Развод мы оформили только через год.

А тогда я затосковал, запил почему-то и наделал бы глупостей, если бы не вернувшийся на место постоянной дислокации батальон во главе с Ерёминым. Комбат быстро выбил из меня дурь, отправил на учёбу и вскоре я, получив новое назначение, прощался с ним, оставляя в таёжном городке глупую тоску по разбитой семейной жизни и привычку напиваться с утра. Вообще, спиртное с тех пор на дух не переношу.

Свою вторую командировку в Чечню я совершил уже в качестве хирурга медицинского батальона. Всё та же грязь, кровь и тоскливое непонимание того, что мы здесь забыли.

Служить с такими мыслями дальше не имело смысла. Армейская среда не терпит чересчур вдумчивого отношения к происходящему вокруг. Поэтому, когда закончился контракт, я не стал подписывать новый. Даже перспектива продолжить образование в академии не остановила меня. К тому же слишком часто по ночам стал мне сниться родной город, его широкие проспекты и уютные зелёные дворики, знакомые еще с раннего детства.

Два года назад я вернулся к ним, и не жалею об этом. Время многое лечит. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.

Допив кофе, я расплатился и вышел на улицу. Смеркалось. Дождь прекратился, и уличные фонари добродушно подмигивали прохожим жёлтыми глазищами ламп. Тяжёлые тучи, разрываемые свежим ветром, неслись прочь, открывая в просветах между собой участки тёмного ночного неба с яркими крупными звёздами.

Я сел за руль, и машина, послушная мне, плавно понеслась по асфальту улиц.

Глава 2

ТАИНСТВЕННАЯ СИЛА ВИВАРИЯ