Читаем Почти как в кино полностью

Почти как в кино

Старая грузовая тележка с ручкой, обнаруженная Щукиным на складе вещевого имущества, вполне удовлетворяла нашим требованиям. Вооружившись автоматами, мы оставили Сашу с Декстером за главных, проверив предварительно, надежно ли закрыты все гермодвери, и двинулись по темной потерне. Колеса тяжелой тележки, которую мы катили по очереди, противно поскрипывали, однообразие коридора основательно давило на психику.

– Вот как ты думаешь, Диман, – спросил вдруг Макс. – Как оно дальше будет? Я понять не могу, почему такой хаос наверху творится? Там же куча народу – спасатели, полиция.

– Потому что в наше время на такие вещи, как Гражданская Оборона, многим плевать. Примерно годов с восьмидесятых. Принцип тут какой – случится где-то, с кем-то, но не у нас и не с нами! Провели показательные учения, видео красивые сняли и забыли. А потом – горят торговые центры, разбиваются списанные двадцать лет назад в Германии рейсовые автобусы. Безопасность – это не просто слово. Этим ведь нужно комплексно заниматься, не на уровне кадетского класса, например, или предприятия. Пытаются, делают что-то. Идеи светлые проскакивают даже. Но на фоне общего раздолбайства все это теряется. Я безумно уважаю тех, кто организовывал эвакуацию, кто вытаскивал пострадавших из-под завалов, да тот же Буров, на голом энтузиазме восстановивший целый командный пункт! Это люди, Макс, люди с большой буквы. И они есть везде. Только благодаря настоящим людям хотя бы десятой части населения удалось вовремя покинуть город. А по поводу того, что будет… да вряд ли что-то хорошее, братан. Мне хочется верить в советские мифы о подземных заводах, огромных бомбоубежищах, в которые целый город запихнуть можно. Но по факту – промышленность уничтожена. Энергетика – уничтожена. Связь, пути сообщения, да в целом цивилизация, стоит на краю пропасти, в которую свалится с минуты на минуту.

– А резервы? У нас же запасов куча…

– Резервы со временем просто закончатся. Техника выйдет из строя, у продуктов питания выйдет срок годности, одежда рассыплется от старости. И тогда – все. Даже в убежищах проводка, вентиляция – не вечные!.. Хорошо, если основной частью «Росрезерва» распорядятся толковые люди из соответствующих ведомств. Тогда будет шанс восстановить хоть что-то, хоть немного.

– А если нет? – Тихо спросил Шукин.

– Тогда все. Край. Тушенку, одежду и снаряжение растащат мародеры. А строительная техника и специальная техника останется в разграбленных хранилищах. Так там и сгниет, никому не нужная.

– Что-то ты совсем грустного поймал, братан, – подытожил Алан. – Мне кажется, все будет хорошо. Просто чуть попозже. Главное понять, чего сейчас делать.

– Сейчас, Алан Константинович, нужно докатить телегу до пункта А. Загрузиться. Докатить в пункт Б. Разгрузиться. По возможности – повторить энное количество раз.

– Короче, скучно до ужаса, – грустно выдохнул Макс и налег на телегу.

* * *

Оставив тележку перед основательно разобранным завалом, мы сняли автоматы с предохранителей и тихо вошли в тамбур правительственного бункера. На первый взгляд, с моего прошлого визита ничего не поменялось: свет выключен, в глубине коридора моргает пара ламп. Тишина, только где-то монотонно капает вода, и с противным звуком тикают китайские настенные часы. Медленно и внимательно осматривая комнаты, мы продвинулись до середины коридора. Видимо, планировка бункера значительно отличалась от типовых защитных сооружений. Для укрываемых тут были организованы небольшие комнаты с двухъярусными кроватями, причем не армейскими, а вполне себе комфортными, с ортопедическими матрасами. На кроватях лежали брошенные личные вещи – папки, смартфоны, ноутбуки, какие-то сумки. Было заметно, что люди обосновывались здесь стихийно, в спешке. Вот и комната, где я пришел в себя после живительного заряда «Тазера». Стол, под которым я прятался, разрезанные пластиковые хомуты, березы на стене… стоп. Я оглядел комнату, в замешательстве высунулся в коридор. Прошел пару комнат, мельком заглядывая в них. Кровь на полу, пулевые отверстия на стенах. Ничего не изменилось. Ничего, кроме одной маленькой и незначительной детали. Трупов не было.