Почти моё золото

Наконец с одной стороны поле кончилось, и нехоженая проселочная дорога стала огибать холм. По другую сторону дороги возвышалась кукуруза, и конца ей видно не было. Обойдя большой холм, я остановилась перед оврагом. Хотя на овраг это место не походило, скорее это была расселина между двумя холмами. Дальше опять начинались кукурузные поля. Настроение сразу сделалось отличное, альбом с собой, сейчас получится замечательный пейзаж. Буду в старости смотреть на него и вспоминать, какая я молодец. Место невзрачное и не запоминающееся, но именно его я так долго искала.

Глава 14

Сергея Петровича я застала на кладбище, где он просиживал целые дни у могилы друга.

Перед тем, как идти на кладбище, я позвонила в дом отдыха родителям. Они мне сказали, что у них все хорошо, а я им ответила, что у меня все еще лучше, чем у них. Волноваться обо мне они не собирались. Очень хорошо, что они не знают, что поводов для волнений более чем достаточно.

У кладбищенской ограды я нагнала странную похоронную процессию. Четверо мужиков с выражением крайнего отвращения на лицах несли детский гробик. За гробом шла всего одна женщина в трауре, наверно мать. У ворот кладбища сидели вечно живые вездесущие старушки, и на их сморщенных физиономиях читалась злобная радость. Это меня удивило.

— Кого хоронят? — спросила я.

— Мальчонку, внука Егора, — охотно ответили бабки. — И Егор, и все его отродье горят в аду!

— Но ведь он еще ребенок! — не поняла я такой лютой ненависти к бедному мальчику.

— Двенадцать годков, — подтвердили бабки. — На той неделе его младшего брата похоронили, так тому девять было. Один с лошади упал, а другой на мопеде разбился.

Я даже представить не смогла горе матери, за неделю потерявшей двоих детей. Такого даже врагу не пожелаешь.

— Это ужасно! — сказала я.

Старушки так не считали:

— Прадед ихний, Егор, в войну у немцев в полицаях ходил. Он вместе с немцами в Холодном овраге людей убивал. Особенно над детьми зверствовал: вырывал у матерей и прямо в головку стрелял, нелюдь.

Бабки еще раз дружно плюнули в сторону маленького детского гробика:

— Ни дети Егора, ни его внуки, ни правнуки, никто своей смертью не умер. Тьфу, на них!

Маленькая похоронная процессия остановилась у вырытой могилки. Мужики быстро опустили туда гробик, небрежно закидали его землей и сразу ушли. У могилы осталась только женщина. Других людей я на этих странных похоронах не увидела.

Я свернула на боковую дорожку кладбища и стала разыскивать Сергея Петровича. По пути я размышляла о том, что люди никогда особо не любили ни предателей, ни их потомков. Почему только потомки остались в станице жить и не уехали? Страна большая.

Сосед, сгорбившись, сидел на лавочке перед холмиком земли, заваленной искусственными венками, и шептал:

— Не дождался он меня. Я приехал, а он меня не дождался.

Все это начало действовать на меня угнетающе, и я решила привести соседа в чувство.

— Сергей Петрович, очнитесь, его уже не вернуть!

— Он должен был меня дождаться.

— Он умер, но вы — то живы! Не вздумайте себя хоронить рядом с ним.

Сосед закрыл лицо руками и зарыдал. Это зрелище чуть не довело меня до истерики, но я сдержалась.

— Я понимаю, что это для вас горе, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ты права, ничего не поделаешь, — тяжело вздохнул сосед. — С другом отца я не встретился, ты свои сказочные сокровища тоже не нашла. Пора нам отсюда уезжать.

Я встала со скамейки, на которую присела в начале разговора, и гордо выпрямилась.

— Почему вы решили, что я их не нашла? — важно сказала я, глядя на соседа сверху вниз.

— Нашла?!

— Да!

— Ох…, - сосед сразу забыл все слова.

— Это было не очень сложно, — теперь мне можно и похвастаться.

— Что же теперь делать? Кого звать? Бежим скорее!

— Еще рано, — притормозила я. — Сначала надо убедиться, что сокровища все еще там. Вы должны мне помочь. Одна я боюсь идти, а в станице никому не доверяю.

— Так для этого я сюда с тобой и приехал. Ты уж прости меня, старика, что я с горя чуть ум не потерял.

— Я вас понимаю, Сергей Петрович, но сейчас нам надо все сделать очень быстро и тихо.

— Пойдем прямо сейчас! — дед решительно поднялся со скамейки.

— Сейчас нельзя, я еще не закончила портрет тети Мани.

— Чего-чего?!

— И еще у нас нет лопаты.

— Есть. Я с собой взял лопату, веревку и фонарь.

Я поцеловала деда в щеку:

— Сергей Петрович, что бы я без вас делала!

— Пропала бы, ясное дело.

— Идти туда очень далеко, вам надо отдохнуть, так что пойдем мы завтра рано утром. Подъем в четыре утра, прошу не опаздывать.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — шутя козырнул сосед.

— Утром надо выйти из станицы незаметно, чтоб никто не увидел, в какую сторону мы пошли.

У меня нет мании преследования, но надо соблюдать тишину и осторожность.

— Ты, Миля, меня обижаешь, я в армии служил, через эту деревню незаметно могу целый батальон провести.

Очень довольные друг другом мы ушли с кладбища. Сергей Петрович по дороге почти не вспоминал о друге отца. А то зарабатывает себе сердечный приступ с горя. Помощник из него никакой, а у нас дел немерено.