Почти последняя любовь

* * *

Бились ветки в окно. Мелко.

Дождь ноябрьский косил в раму.

Я смотрю из окна. Белка.

Ты сказал: «Посиди. Я достану».

На стене циферблат. Вечер.

Утопают в ковре пятки.

Дождь упорно окна калечит

И играет навязчиво в прятки.

У тебя на руках – годы,

У меня на глазах – нега.

Ты здесь прячешься от непогоды

И от первого в городе снега.

Остывали качели. Поздно.

Кисли листья. Застывшие лужи.

Ты меня обнимал… Сложно…

Я шептала, а голос простужен.

Бились ветки. Худые. Колко.

Сладкий чай. Пусть остынет. Горячий.

Ты меня целовал. Долго…

Ты смотрел на меня, как незрячий.

…Ободранная осень бежала по аллее. Плакала навзрыд. Падала и снова поднималась. На коленях из ран сочилась кровь, смешанная с землей. У нее были красные безумные глаза и отчаявшиеся руки. В нечёсаных волосах безнадежно запутались собачьи репьяхи. Разлезлись башмаки. Артритные ноги… 30 ноября…

Она смотрела в окно… Ветер ломал деревья. Дождь срывался на снег. Два градуса тепла.

В желтом халате с божьими коровками она казалась чуть полнее. Он смотрел на нее и улыбался. Допивал чай с имбирем. Видел в ее глазах несчастную осень. Подошел и обнял, на ходу целуя уголки глаз… Нехотя повернул ключ и вышел на улицу.

– Мне так не хочется от тебя уходить.

– Тогда почему об этом не скажешь?

– Ты и так все знаешь сама…

Ветер его не тронул. Оббежал через гаражи. По пути сломал больную ветку. Рассвирепел еще больше… За углом встретил оборванку. Он помнил ее еще девочкой. Посмотрел с жалостью, и она разрыдалась дождем.

Целый день хотелось домой. Он ехал и поворачивал голову назад. И все время видел любопытные глаза. Ржавые листья налипали на дворники, машины переругивались друг с другом. А он вспоминал сонное утро и шарлотку с яблоками. И как она пела на кухне, думая, что он не слышит. И как тайком его крестила на пороге, думая, что он не видит.

Сверху стало чернеть. Он с тоской смотрел на светофор. Перед глазами мелькали ее веселые божьи коровки…

А после работы его ждал концерт. Моцарт «Фантазия ре минор», Шопен «Вальс № 10», Глиэр «Прелюдия», Черни «Мелодический этюд». Она достала из шкафа концертное платье. Пышные белые юбки и черный горох. Она полчаса пыталась зашнуровать корсет. Пришлось стать змеей и выбросить кости. На ногах были высокие туфли…

Они любили музыку. По пятницам слушали симфонический оркестр в филармонии. Сидели в первом ряду. Он тайком трогал ее руку, рисуя на запястье нотный стан. Она, чуть скашивая глаза, любовалась им. Они слушали скрипку, гитару и виолончель. Звуки рассыпались сразу на семь октав, а потом выравнивались в аккорды. Она рассказывала ему о тональностях. Он – о Венском оперном театре.

Балет «Сильфида» проспали. Он задал тон. Она подхватила. Проснулись от аплодисментов. Решили, что очень понравилось.

И все время терялась программка. И каждый раз, обыскав ее, находил у себя в кармане. В антракте говорили… Словами, безмолвием, нотами… И пили музыку. Как вино…

…За стеклом падал первый снег. А в квартире горели свечи. На полу, на стенах, на рояле… При свечах было трудно дышать. И они дышали медленно, очень медленно. Вдох в минуту. Он отвлекся, вспомнив, что когда-то было похожее дыхание. Видимое и тяжелое на вес. Наверное, лет в двадцать…

А концерт пришлось отложить. Он с порога начал снимать концертное платье…

1970 год. Сентябрь. Киев