Почти смешная история

Соседка в испуге вылетела из квартиры. Потом отец и дочь сидели на кухне. Отец ел рыбные котлеты, он, не глядя, цеплял их на вилку и отправлял в рот. По тому, как отец и дочь смотрели один на другого, видно было, что они не только любят друг друга, но еще и большие приятели.

- Ты царапаешь вилкой по пустой тарелке, - сказала Маша. - Ты съел то, что было на сегодня, и то, что я планировала на завтра. Ты съел восемь штук!

Мешков захохотал. Он хохотал от души, запрокидывая назад голову и показывая зубы. Затем оборвал смех:

- Скажи, Маня, можно ли влюбиться в твоего отца, когда он несет на вокзале чужие вещи?

- Много вещей? - строго спросила Маш;

Внешне она очень походила на отца.

- Один чемодан.

- Всего один?

- Но зато, такой тяжелый, что отломалась ручка.

- Если отвалилась ручка - тогда можно! - ответила дочь и серьезно продолжила: - Папа, я тебя наизусть знаю, что у тебя произошло?

В это время раздался звонок.

- Это Павлик, - уверенно сказала Маша. - Он, между прочим, предлагает мне идти за него замуж.

Мешков осторожно спросил:

- Ты его любишь?

- Конечно, нет, но мне уже двадцать, не возражай, сейчас всеобщая акселерация. Двадцать лет самый замужеский возраст.

- Маня, - простонал отец, - но если ты его не любишь...

- Папочка, когда ты ко мне привыкнешь? Я ведь шучу, я всегда шучу, и поэтому мы не откроем дверь!

Павлик продолжал звонить, проявляя характер.

Несколько дней спустя погода испортилась. По крышам и мостовым усердно заколотил дождь. Когда Лазаренко вышел из метро, то припустился бегом.

Вскоре Лазаренко шел по длинному коридору строительного треста. В зале заседаний была распахнута дверь. Лазаренко осторожно подошел, через голову женщины, которая сидела при входе, заглянул внутрь и увидел Мешкова.

- Вызовите-ка мне Мешкова! - шепотом попросил он женщину.

Женщина нагнулась к соседу и, как при игре в телефон, шепнула ему на ухо: "Мешкова спрашивают!" Тот нагнулся к следующему и повторил: "Мешкова спрашивают!"

Мешков поднялся с места и вышел в коридор.

- С приездом! - сказал он Лазаренко. - Что стряслось?

- Тебе привет!

- Какой привет? От кого?

- От изумительной и неповторимой Илларии Павловны.

- Ты за этим меня вызвал с совещания?

- За этим.

Мешков повернулся к нему спиной, возвратился в комнату, где шло совещание, и занял свое место.

Лазаренко потоптался в коридоре, потом снова наклонился к женщине, которая сидела в дверях.

- Извините, еще раз Мешкова!

Женщина недовольно покрутила головой, но все-таки нагнулась к уху соседа и передала поручение.

Мешков недовольно поднялся с места.

- Что происходит, Виктор Михайлович? - спросил управляющий.

- Все время междугородная вызывает! - соврал Мешков, вышел в коридор и кинулся на Лазаренко:

- Что тебе еще, что ты пристал?

- Двадцать девятого у нее день рождения.

- Вот и давай телеграмму!

Лазаренко взял Мешкова за локоть:

- Нет, это ты посылай телеграмму. Ты ей заморочил голову!

- Да ничего я не морочил!

- Она просила передать про день рождения, - уже раздраженно повторил Лазаренко, - я передал. А дальше - это дело твоей порядочности.

- При чем тут порядочность, когда ничего не было!

- Меня это не касается - было или не было, - и Лазаренко быстро ушел.

Мешков помчался за ним, догнал его возле лифта:

- Ты что, мне не веришь?

- Если ты не виноват, - спросил Лазаренко, - почему ты оправдываешься? И почему у Илларии Павловны все время глаза на мокром месте? - и прыгнул в лифт.

Кабина лифта умчалась вверх.

Мешков задрал голову и заорал:

- Мне нет до нее никакого дела! Кто-то сзади потрепал Мешкова по плечу.

Мешков обернулся. Сзади стоял управляющий трестом:

- Это вы так разговариваете по междугородному телефону?

29 числа великомученик Мешков понуро плелся по улице. Вид у него был затравленный.

На здании почты было написано: "Почта - телеграф - телефон".

Мешков вошел внутрь, как приговоренный. Он проследовал в телеграфный зал и спросил у телеграфистки:

- Я не знаю ее фамилии, только имя и отчество, примете телеграмму?

- Приму!

- Но это не домашний адрес, это номер в гостинице!

- Все равно приму!

- А вдруг ее перевели в другой номер?

- В гостинице разыщут, - телеграфистка разрушила последнюю надежду Мешкова. - Пишите, приму!

- Это неправильно, - разозлился Мешков, - вы не имеете права принимать без фамилии!

Телеграфистка высунулась из окошка и поглядела на Мешкова:

- С утра пьете?

- Только кофе, - ответил Мешков.

- Хорошо, - сказала телеграфистка, - я не приму, но рядом переговорный пункт. В гостиницу можно позвонить!

- Зачем вы подали мне эту мысль? - взвился. Мешков.

- А я ненавижу всех мужчин, - призналась телеграфистка. - Я уже четвертый раз замужем!

Переговорный пункт.

Мешков сидел в ярко-красном кресле, под-жав под себя ноги, и невесело слушал стереотипный голос:

- Рига, Кубланова, пройдите в девятую кабину!..

Рядом с Мешковым ерзал в таком же кресле, вскакивал и снова садился высокий молодой человек. С печальными глазами. В очередной раз упав в кресло, нервный молодой человек сказал Мешкову:

- Ее нигде нет!

- Кого? - машинально вступил в разговор Мешков.