Почувствуйте разницу

И Катышев встает, начинает ходить по комнате. Потом к окну подходит, стучит пальцами по стеклу в такт. А Чипполлино поет. Иголка поскрипывает. А она неподвижно сидит. И вот Катышев подходит к ней и руки на плечи кладет.

А она сидит неподвижно, только пепел с сигареты падает. А он отбирает у нее сигарету и гасит.

- Хулиганишь, - говорит она.

И на него снизу вверх смотрит.

И он к ней наклоняется, целует в губы. И еще. И еще...

Потом она отстраняется и на него долго смотрит. И Катышев спрашивает шепотом: "Что ты?" - и снова целует...

Потом она снова отстраняется и говорит: "Подожди" - и выходит из комнаты.

И Катышев один остается.

Музыка кончилась, иголка уже у самой этикетки шипит. Катышев подходит, снова пластинку пускает. Потом к зеркалу подходит. А в зеркале красный Катышев стоит, и волосы у него встрепаны, и Катышев смотрит на Катышева и подмигивает. И Катышеву, который с этой стороны смотрит, смешно делается, и оба Катышевых ухмыляются. "Кретин", - думает этот Катышев, и Катышевы расходятся по своим комнатам, садятся на диваны, и этот Катышев правой рукой волосы приглаживает. И тот Катышев приглаживает - только левой... И вот слышны ее шаги в коридоре.

И Катышев смотрит на дверь.

И дверь открывается.

И она входит.

И подходит к нему.

И становится совсем рядом.

И проводит рукой по его лицу.

И он притягивает ее к себе.

И касается ее губ губами.

Потом все исчезает.

Времени нет. Пространства нет.

...Сначала появляется пространство...

Оно возникает из тумана, и все оно - это ее лицо рядом и глаза закрытые. Потом они открываются, смотрят на Катышева, закрываются снова... И туман начинает редеть. Сначала медленно, потом быстрей и пространство расширяется, заполняется предметами...

Потом возникает время. Его показывают часы на руке Катышева, которая перебирает ее волосы. И Катышев смотрит и замечает время, вернее, не время, а который час. И помимо воли отмечает: "Нормально".

Потом они курят. Катышев смотрит на дым, мысль у него все яснее работает. Потом он слышит, как иголка шипит. И говорит Катышев: "Кончился Чипполлино". И голос хриплый у него.

А она молчит, не думает ни о чем. Только веки тяжелые. И не хочется, чтоб он уходил. Не хочется - и все. И она курит молча.

А Катышев уже докурил.

Потом она встает и что-то говорит Катышеву, и он ей отвечает. И она халатик набрасывает, выходит из комнаты.

Встает Катышев, в порядок себя приводит. Подходит к зеркалу снова. Смотрит на Катышева. Потом оба Катышевых причесываются. Что-то в их лицах изменилось, а что - не понять. И этот Катышев тому подмигивает. И тот этому. Потом опять Катышевы расходятся, закуривают.

Потом она в комнату входит, подсаживается к Катышеву, сигарету берет. А он ей спичку подносит.

- Хочешь кофе? - она его спрашивает.

- Не надо, - говорит Катышев. - Я его вчера столько выпил - видеть не могу.

Это он врет. Просто внутри уже метроном защелкал.

- А ты выпей, если хочешь, - говорит Катышев. - Давай!

- Ладно, - говорит она. - Потом.

И сидят они, курят. Пластинка крутится, Челентано поет. Приятная песенка такая.

Сидят, курят. А у Катышева внутри все, как у спринтера на старте. Только выстрел он сам должен сделать. "На старт, внимание..."

Но она сама говорит:

- Пойдешь?

- Надо, - говорит Катышев и усмехается мужественно-печально. Мол, ты же все знаешь. Мол, что тут говорить. Мол, и так тяжело.

- Надо, - повторяет она. - Надо, Федя.

И вот Катышев встает, и она тоже, и выходят они в коридор.

Катышев надевает плащ, берет портфель в руку.

- Сигареты забыл, - говорит она. И хочет вернуться.

- Не надо, - говорит Катышев. - У меня еще есть. И стоят они, друг на друга смотрят.

- Пошел, - говорит Катышев мужественно-печально.

- Пока, - говорит она.

Открывается дверь на лестницу, выходит Катышев, оборачивается, смотрит.

Так он на нее смотрел, будто что-то хотел сказать. Но ничего он сказать не хотел. Поиграл желваками, повернулся круто, рукой махнул и вниз пошел. "Артист!" про себя подумал.

Только когда два марша прошел лестничных - услыхал: дверь захлопнулась. Расслабился он тогда, свободнее зашагал. Во двор вышел, замедлил шаг - ее окно во двор выходило. Сейчас оно горело - свет зажгла. Посмотрел Катышев, в окне ее не увидел - и вышел через арку на улицу.

Вздохнул глубоко - и пошел, пошел, пошел...

И ощущал Катышев облегчение, чуть не радость. И еще злость, ярость какую-то. Он даже головой замотал на ходу. Быстро шел - почти бежал. У метро в телефонную будку заскочил, домой позвонил, что едет.

"Пошлее не бывает!" - подумал.

В метро вошел, спустился по эскалатору, сел в поезд, достал из портфеля "Юность", раскрыл. Сперва вчитаться не мог, потом вчитался. И отпускать стало внутри, успокаиваться. Вышел из метро - еще было там беспокойство, муть какая-то. И когда к дому шел было. И когда домой пришел, и весь вечер - все еще было. А потом спать лег, провалился...

А утром встал - и уже ничего не было. Ну, может, чуть-чуть.

Постскриптум

1