Под чадрой

И красоту в помойку превратить.А можно, только очень осторожно,Как ангелочка чёрта полюбить.По полочкам все вещи расставляя,Всё называть своими именами.При этом, никого не оскорбляя,Манипулировать, жонглировать словами:Ну что за шнобель, точно чёрный ворон,Могла же так природа подвести.Но этим носиком, получше чем «прибором»,Девчонку можно до экстаза довести.И можно от «лохани» отвернуться,Плеваться, морщась, гадость бормотать,Или к «котёнку» нежно прикоснуться,Румяный «пирожочек» приласкать.

Боишься к лохмам «пальчиком» коснуться,Что можно от «лахудры» ожидать…Как здорово в колосья окунуться,Губами зёрна спелые срывать.Косишься с отвращеньем на «гудок»И что-то шепчешь про баранов и коров,Но с наслажденьем «персиковый сок»По капельке ты слизывать готов.Лежит как чушка, только что не хрюкает,И вымя по постели раскидала,Котёнок пухленький, прижалась и мяукает,Ты вся моя, а мне тебя всё мало.Какая ж это всё же благодатьВаляться на тебе, как на перине,Душою необъятное объять,

Петь о клубничке, ягоде-малине.Ведь можно тупо отыметь и отодрать,Да так что не отмыться, не забыться,Плеваться и кого-то проклинать,И умереть, чтоб больше не родиться.А можно взять да и отдаться целиком,Дефектов никаких не замечая,Назвать репейник аленьким цветком,Ласкать, шепча: «любимая, родная».Любая грязь лечебной может быть,Если её разумно применить.

На полуслове песнь оборвалась

Позвольте мне, я кое-что опошлю,Надеюсь, что Володя нас простит.Он посещал и Францию, и Польшу,

Иранцами он тоже не забыт.Объездил экзотические страны,Залазил куда можно и нельзя,В него влюблялись даже обезьяны,И крокодилы набивалися в друзья.Но он хотел единственную ту,Которая как Фигаро металась,Ей, примеряя мысленно фату,Душа за нею в горы поднималась.Рассудок потерял он и покой,Подглядывал за нею из-за шторы.Мечтал, как шаловливою рукойПоднимется по ножкам, словно в горы.Нырнёт под юбку, словно под лавину,Провалится в загадочную трещину,

То Нину вспоминая, то Марину,Он получал то плюху, то затрещину.Возможно, повторился неумело я,Но, думаю, народ меня поймёт.Вернулась в терем скалолазка смелаяВ надежде, что он всё-таки придёт.А за окошком бесновались кошки,И под гитару кто-то напевал,Что лучше ножек могут быть лишь ножки,Никто между которых не бывал.«Как жаль, что я ему не отдалась» —За белой скатертью сидит она в печали,На полуслове песнь оборвалась,Володи нет… и кони ускакали.

Овечка