Под диктовку Альцгеймера

Петр доплыл первым, одним прыжком взметнулся на мол, отряхнулся, как собака, ловко вытащил Анечку и помог подняться Мариам с Алей. Девочки сотрясались от крупной дрожи, вода лилась с них ручьем, мокрые волосы облепили лоб и закрывали глаза. Они пытались отвести от лиц мокрые пряди, но, увидев незнакомых людей, начинали рыдать еще сильнее. Они меня не узнавали… Бедные, бедные, подумала я, только что их хотел утопить любимый отец, и утешить их некому. Я снова посмотрела на море. Какое-то время на поверхности было тихо, затем тела поднялись на мгновение и снова исчезли. Гарик… Нелепый мальчишка, мечтающий ухватить свою Жар-птицу за хвост, и уже поверивший, что заслужил свое счастье. Он отвлек Антона, дал возможность отбить девочек. Но он не справится с безумцем в одиночку!

Мариам бросила на бетон расплывшийся от воды белокурый парик и обняла девочек, а Петр шагнул ко мне, протягивая руку. Я молча пятилась к краю, лишь мотая головой.

— Эля, мы нашли девочек. Пойдем, все закончено. — Петр говорил тихо, словно с тяжелобольной.

— Гарик… его надо спасти! — истерически выкрикнула я, чувствуя, как срывается голос.

— Поздно, уже не доплыть. Нам пора, пойдем же! — он все придвигался ко мне, готовясь к прыжку.

Еще мгновение, и он схватил бы меня, но я сделала еще один маленький шаг назад и без разбега прыгнула в воду. Рядом вскипела вода, я заработала руками, пытаясь плыть быстрее, но тут же была притиснута к краю мола твердой рукой Мариам. Петр, не оборачиваясь, проплыл мимо нас.

— Вылезай, живо! — скомандовала она, оставила меня и поплыла за Петром.

Я подтянулась, вылезла на мол и прищурилась. Вода на месте побоища почти успокоилась, и я подумала, что Петр прав, уже поздно… Слезы заволокли глаза, я с остервенением протерла их руками, и увидела, как две белокурых головы вновь показались на поверхности, одну за волосы схватила Мариам, а другую Петр. И вот Мариам уже плыла назад, придерживая рукой неподвижное тело.

— Помогай, будем откачивать! — она пыталась забросить безжизненное тело на мол, но в одиночку не справлялась. Я схватила Гарика за руки, рывком вытащила его, сама поражаясь своей силе, перекинула животом через колено и с силой нажала на спину. Вода хлынула мутным потоком, он закашлялся, открыл глаза, и через пару минут опасность миновала.

Мариам полулежала рядом в луже воды, шумно дыша.

— Повезло вам. — она все не могла отдышаться и закашлялась. — Он как раз вдохнул воду, когда мы подплыли. Еще пару секунд, и адью.

Гарик сидел, привалившись к моему плечу, и тоже пытался справиться с дыханием. девочки с ужасом смотрели на нас, от шока перестав даже рыдать.

— А где… Антон? — с опаской спросила я.

— На дне. — Петр оказался за моей спиной. Он единственный, даже насквозь промокший, выглядел неплохо, не задыхался и не кашлял. Мы же все напоминали больных выдр. — Потом всплывет, но это уже не наши проблемы.

Я почувствовала глубокое облегчение. Это звучит жестоко, но если бы Антон остался жив, я бы никогда не почувствовала себя в безопасности. Петр помог мне подняться, и мы подошли к девочкам. Они испуганно попятились.

— Вы меня не узнаете? — как можно мягче спросила я. — Алечка, Анечка… Неужели вы меня совсем не помните?

— Мама? — произнесла Аня. — Но папа сказал… Ты же умерла!

— Папа заболел, вы же видели это сами… Папа тяжело заболел и перестал всех узнавать. Сначала он не узнал меня, а теперь и вас!

— Он правда… не понарошку хотел нас утопить? — рот Али искривился от ужаса, и она зарыдала.

— Он не понимал, что делает. — я обняла девочек. Простите его. Если бы он очнулся, он бы умер от горя.

Через полчаса мы доехали на джипе до крупного супермаркета, и неприметный мужчина, единственный сухой человек в нашей компании, накупил для всех кучу разнообразных шмоток. Затем мы отправились в дорогой отель, где объяснили свой мокрый вид тем, что наша яхта перевернулась. Петр заказал номер для меня с дочерьми и отдельно для Гарика, отправил меня заниматься девочками, а они с Мариам пошли к Гарику переодеваться. Я долго согревала дочек горячим душем, завернула в махровые халаты и уложила в постель. Конечно, замерзнуть в прогретом солнцем Адлере было сложно, но дети больше часа провели в насквозь мокрой одежде, и я беспокоилась за их здоровье. Горничная, обрадовавшись клиентам в межсезонье, пообещала принести им чаю в номер, и даже вызвалась достать деревенский мед. Когда измученные девочки, напившись сладкого чаю, задремали, я попросила горничную на всякий случай посидеть с ними, и перешла в соседний номер, где на пару часов нашли приют Петр с Мариам.