Под доброй улыбкой зла

– Ничего страшного. Поздно вчера пришел. Смотрели с коллегой современную немецкую пьесу. Мура, если честно. Наши спектакли лучше.

– Коллега женщина? – Власта хотела спросить шутливо, но не получилось. Она ревнует, и скрыть это невозможно.

– Женщина, – Миша вздохнул. – Послушай, Ластик. Нам надо как-то это пережить. Мы оба живые люди, мы не можем вычеркнуть себя из жизни неизвестно на сколько. Мы не можем ни с кем не общаться, это просто ненормально, понимаешь?

– Понимаю, – перебила Власта. – Прости, что разбудила. Пока.

Миша не перезвонил.

Уже давно рассвело, а фонарь под окном продолжал гореть. Соседка с первого этажа вывела на поводке-шлейке черного кота. Котенка женщина подобрала летом, тот каким-то образом оказался в подъезде и жалобно мяукал. Когда Власта возвращалась с работы, около котенка уже собралось несколько человек. Соседи возмущенно обсуждали негодяя, выбросившего такую кроху, а соседка с первого этажа подняла несчастного найденыша на руки и объявила, что берет беднягу себе. Соседи тогда дружно выдохнули, и Власта тоже. Оставлять котенка в подъезде было жестоко, а взять его домой никто не стремился.

Маленький облезлый котенок превратился в красавца. Красавец брезгливо передвигал лапы, остановился и прыгнул хозяйке на руки.

Власта встала, выключила в кухне свет. Снова села у окна.

Миша прав, нужно жить, заводить друзей.

У Власты тоже завелся друг. Денис. Если она попросит его сходить с ней в театр, он наверняка не откажет.

Она покосилась на часы и набрала брата. Антон ответил сразу. Его она точно не разбудила.

– Варя вчера передала мне заявление об уходе. – Власта включила чайник, бросила в чашку пакетик чая. – Хочешь, заеду, привезу.

– Хочу, – проворчал Антон. – Черт… Вот коллегам радости-то будет! Она исчезла, а я ее заявление приношу!

– Не заводи романов на работе, – посоветовала Власта.

– Больше не буду, – невесело засмеялся он.

Чайник закипел, Власта залила кипятком пакетик.

– Антон… Она страдает.

– Я ее не выгонял!

– Та, другая женщина стоит того, чтобы Варя страдала?

– Я их не сравниваю! Послушай, кончай! Без тебя тошно.

– Варя тебя любит. Неужели можно этого не ценить!

– Власта, кончай! С какой стати я не должен жить так, как хочу!

– Ни с какой, – согласилась Власта, покосилась на часы и решила: – Пожалуй, сейчас я к тебе не поеду. Мне нужно в одно место. Захочешь получить заявление, позвони. Пока.

В одиннадцать салон уже наверняка должен быть открыт. Если она поторопится, успеет к открытию, пока там немного посетителей.

* * *

Салон располагался в одном из корпусов бывшего завода. Тот не работал уже лет тридцать, помещения сдавались под магазинчики, мастерские, и в целом здание, несмотря на то, что было аккуратно окрашено, производило впечатление трущобы.

Денис остановился прямо напротив вывески «Художественный салон». Помимо художественного салона дверь вела в металлоремонт и аптеку.

Район казался безлюдным, мимо проходили редкие прохожие, а в дверь около вывесок не вошел никто.

Сегодня было заметно теплее, чем накануне. Мелкие снежинки, падая на асфальт, таяли. Пока он прогуливался, чтобы размять спину, снежинки падать перестали.

Власта остановилась прямо за его машиной. Денис, в этот момент дойдя до угла здания, повернул назад и оказался рядом с ней, когда она выбралась из машины.

Она смутилась и обрадовалась, когда его увидела.

Она обрадовалась, и от этого Денису стало так хорошо, что даже хмурое слякотное утро показалось по-своему милым. Раньше он слякоти терпеть не мог и успел этому удивиться.

– Прошу, – он жестом хозяина показал на вход в салон.

Власта засмеялась и первой вошла в полутемное помещение.

В салон вела ближайшая дверь. За дверью небольшой офис весь был уставлен разномастными стеллажами со множеством статуэток, сувениров, небольших картин. Картины побольше стояли на полу, прислоненные к стеллажам.

– Семен Аркадьевич! – негромко позвал Денис.

– Я здесь!

Хозяин показался в проеме между стеллажами. Ему было лет двадцать пять. Он сидел в инвалидной коляске.

– Здрасте, – хозяин улыбнулся доброжелательно и весело. – Что вас интересует?

– Я по поводу Елизаветы Осокиной, – объяснила Власта.

– Мы с вами вчера разговаривали? – хозяин пригладил рукой черные кудрявые волосы.

– Со мной.

– Покончить самоубийством Елизавета не могла! – задумчиво поделился Семен. – Я подумал и понимаю – не могла.

– Откуда вы знаете? – грустно усомнилась Власта.

– Знаю! В первый раз она приехала ко мне два месяца назад, привезла статуэтки, – он улыбнулся. – Люди, когда меня видят, сразу начинают жалеть, а она не стала. Если честно, я это оценил. С ней я себя инвалидом не чувствовал, а это противно, чувствовать себя инвалидом.

Он опять улыбнулся и опять провел ладонью по волосам.

– У нее летом умер ребенок, – заметила Власта.

– Знаю, – кивнул Семен. – Но Лиза сильная была, она с этим справилась. И с тягой к спиртному тоже. Я, когда в аварию попал, тоже сильно пил сначала. А потом перестал. И она перестала. Мы с ней дружили. Виделись нечасто, но по телефону болтали.

– Извините, – Власта замялась. – Она могла написать на вас завещание?