Под глифом "Бесконечность" (СИ)

— Я… — Вик снова сделал пару нетвёрдых шагов. Споткнулся, неловко завалился на бок и упал в кресло со стальными подлокотниками и подставкой для ног. Как у дантиста, только хуже.

— Что…

Удар по скуле запрокинул голову на бок. Вик упрямо взглянул перед собой. Коб, сучка.

— Ну, что, малыш, покажешь, на что способен? — ухмыльнулась девка, размахнулась, чтобы ударить снова. Вик дёрнул рукой, чтобы заблокировать удар, но кисть не поднялась, стала, словно чужая. И снова тяжёлая оплеуха, от которой голова дёрнулась в сторону.

— Давай ещё, сучка, и посмотрим, — ухмыльнулся Вик. На это Коб вытащила короткий нож и приставила к горлу.

— Обещаешь не плакать, малыш?

— Смотри, свои сопли не разбрызгай, — огрызнулся Вик, и руки снова стали ему подвластны. Вик вскочил, приготовившись к бою. Что это за место? Не похоже на чистые залы клиники. Скорее, какой-то сарай, старый, заброшенный сарай. Коб ухмыльнулась и заняла свою позицию, едва слышно жужжа пневмо-суставами. Она в экзо-скелете. Какая-то хреновая ситуация.

— Помнишь меня, малыш? — звонко спросила Коб.

— Конечно, ты была на арене, — осторожно противники пошли по кругу. Коб в полном вооружении и Вик в одних хлопковых брюках.

— Нет, раньше…

Раньше? Что было раньше?

— Неужели не помнишь? — расхохоталась Коб. А её лицо меняется, плывёт и из податливой плоти лепится другое. Тори. Лис. Что за чертовщина?

— Подходи, малыш, сделаю тебе пластику…

Благодаря усилению, она стала очень быстрой и сильной. И удара сердца не случилось прежде, чем она уже была рядом и опустила механизированный кулак на плечо. Вспыхнула боль в суставе, но Вик не упал, отскочил в сторону и сделал два выпада. Попал оба раза, но экзоброня отразила оба.

— Думаешь, я тебя любила, малыш? — хохотала Коб — Тори — Лис. — Просто ты был удобным…

Удобным. Он всегда был удобным. Снова молниеносный удар, в этот раз мимо, Вик махнул кулаком у лица противника, но не попал.

— Тебя никто из наших не любил. Потому что ты — псих.

Удар пяткой с разворота, ещё один. Локоть. Плечо. Ей приходится отступать и уворачиваться. Вот так, сучка, вот так.

— Понял, долбаный нарик? Но карманная зверушка из тебя ничего так…

Почему он не может попасть по ней? Она такая вёрткая, как змея. Трудно. В ступни впиваются осколки кирпича, но обращать на это внимания некогда. «Убить».

— Каким ты был, таким и остался, психованный кретин!

Он всё-таки попал — она отлетела в сторону. Экзоскелет не дал ей упасть. И вот она пошла в атаку, нанося чёткие, покрывающие большую площадь удары. Раз, другой. Пришлось отступить, и вот она уже зажала его в угол.

— И шлюха из тебя дерьмовая, малыш…

Пусть заткнётся.

Она бьёт со всей силы в голову, и всё плывёт перед глазами.

— Не возражаешь, если я возьму себе сувенир? — зажатые в механические перчатки руки сжимают голову у виска, и палец давит на глазное яблоко.

Вик с рёвом впился пальцами там, где под шлемом были видны лавандовые глаза. «Убить» Под напором защитный экран трескается и большой палец впивается в глаз, вдавливая осколки. Она закричала и сжала руку. Мир раскололся на части и окрасился в багряный цвет…

И снова пробуждение. Снова жара. Долбаный кондиционер. Даже дышать трудно. Вик перевалился со спины на бок, буквально заставляя себя глубоко вдыхать. Воздух выходил с хрипом. Что за чертовщина? Он всё ещё спит? Или уже нет?

— Свет, — прохрипел он, и лампа послушно осветила комнату. Пустая, как коробка.

— Чёрт… — Вик с грохотом скатился на пол, — чёрт…

Дверь скользнула в сторону, и Вик вздрогнул от тихого шороха. Проём открывал вид на полутёмное фойе, освещённое лишь аварийными лампами синего света. Что за игры? Он встал, чувствуя, как дрожит внутри натянутая струна нерва. Что теперь? Опять кто-то захочет его убить? Откуда ждать удара?

— Ну, что ты… — голос плавает, никак не обозначая местонахождение источника. Но это Голос Тори, точно её. — Истеричка…

Вик закрыл лицо руками.

— Как думаешь, я когда-то любила тебя?

Смысл отвечать, если это всего лишь галлюцинация? Хочешь поговорить со своими глюками? Ни в чём себе не отказывай. Вик вдохнул пару раз, отнял ладони от лица. Надо выпить. Шаркая ногами, он поплёлся искать бар.

— Ни-ког-да, — и смеётся. Да, наплевать, детка.

Вик потыкался в несколько закрытых дверей. Как жарко… Пот течёт, заливая глаза. Сейчас он бы согласился даже на оборотную техническую воду, лишь бы смочить пересохшее горло.

— Ты помнишь Алана?

На хрен Алана. Зачем его помнить? Один из «шершней», подразделение вектор три. Альфа.

— Мы отрывались с ним пожёще, чем с тобой.

— Да мне по хрен, — Вик огляделся. Где же вода? Он снова в полутёмном коридоре, один выход из которого освещён аварийной лампой, а второй закрыт наглухо стальной дверью. Прямо как там… во сне. Он спит? Вик сильно сжал кожу на руке. Нет, не спит. Не спит…