Под итальянским солнцем

Держась за стену, открыла дверь и, шатаясь, вошла в полумрак гостиной. Медленно передвигая ноги, дошла до тумбочки, где хранились лекарства, не зажигая света, нащупала нужную пачку, положила таблетку на язык. Бутылка воды была где-то рядом, сердце билось все глуше, и его удары молотом разносились по грудной клетке. На секунду она подумала, что умирает. Нет-нет, только не сейчас… Она попыталась проглотить сухую таблетку и, безуспешно повторяя глотательные движения, старалась протолкнуть прилипшее к языку лекарство, пока ее пальцы не нащупали спасительную бутылку. Сделав два глотка, она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Момент смятения прошел, и лицо ее сделалось таким же суровым и неподвижным.

Глава 46

Шел уже шестой час допроса, но конца даже не было видно. Сабрина, считавшая себя сильной и достаточно хитрой, что на самом деле было верно, упала духом, но еще держалась отчаянно. Она поняла окончательно, что куском правды, который уже бросила полицейским, тут не отделаешься и придется рассказать все.

Это произошло три недели тому назад.

Тихо, чтобы не разбудить мать, которая еще дремала, Сабрина собирала пляжную сумку.

– Вроде все… – она еще бросила косметичку, хотя от жары все цвета потекут, но что делать, если подъедет Ивано…

После того случая в машине он избегал оставаться с ней наедине, а все больше времени проводил с маленькой Беа, что очень раздражало Сабрину. Взглянув в зеркало перед уходом, она подумала: ну не так уж и плохо, ну полная, но видно, что тело молодое и крепкое; ну не высокая, ну не длинные ноги; но бедра покатые и твердые. Но когда появлялась Беа, которая этим летом превратилась в маленькую женщину, у Сабри не оставалось никаких шансов! Она вспомнила последние дни их римских каникул и то чувство постоянного унижения, которое она прятала под маской старшей сестры, и злость стала переполнять ее.

Пройдя через кухню к выходу, она услышала звуки какой-то возни, доносившейся из гаража, остановилась у двери, прислушалась. Говорила Беа: «Дядь, ты что, с ума сошел?!»

– Вот хамка, так с моим отцом разговаривать, – еще больше разозлилась Сабри, приложив ухо к двери, за которой опять послышалось какое-то шебуршение, переходящее в звуки борьбы, и уже крик Беа: «Дядя, ты что, ты что, отпусти!» Распахнув дверь, Сабрина увидела, как красный и потный отец, прижимая Беатричу к себе, пытается затащить ее в угол гаража, а она, закрываясь пляжной сумкой, молотит его ногами.

– Путана, сволочь! – заорала Сабри, сбегая к ним по ступенькам.

Резко вздрогнув, Маурицио тут же выпустил девушку и, закрыв лицо руками, выбежал на улицу.

– Да ща-с-с, ты это своему папашке скажи! – нахально ответила Беа, поправляя одежду.

– Мало ты наотрывалась в Риме, мало ты кривлялась перед Ивано, тебе еще моего отца не хватало! – завопила Сабрина и, спрыгнув с последней ступеньки, налетела на Беатричу и вцепилась ей в волосы.

– Да кому он нужен, твой отец, да и ты сама, кому ты нужна?! В зеркало на себя посмотри, овца! И Ивано тебе не видать! – в тон ей прокричала Беа.

– Гадина! Мразь! Шлюшка поганая! – Сабрина била наотмашь.

– Отстань, корова жирная! Больно же! – Беа растерянно увертывалась.

Но Сабри не могла остановиться, вся зависть и ненависть, накопившиеся за последние недели к сестре, выливались сейчас в этих ударах, которые, зажав Беа в углу гаража, она наносила со всей силой, на которую была способна. Испуг, появившийся во взгляде Беатричи, наконец-то принес ей сладостное чувство женского превосходства.

«Вот такими должны быть глаза Беа – просящими пощады, а не нагло смотрящими на моих мужчин!» – думала Сабрина, не переставая дубасить сестру и уже входя в раж. Поняв, что Беа защищается из последних сил, пытаясь пробраться к выходу, она сорвала старый ремень со стены и, накинув его на шею убегающей Беатричи, затянула с какой-то яростной силой, с удовлетворением чувствуя, как обмякла Беа, падая на колени. На пол плюхнулась пляжная сумка, по цементу покатился розовый телефончик. Сабрина еще раз дернула ремень и, увидев, как Беа, скрючившись, валится на пол, с хрустом наступила на ее мобильник.

Глядя на лежащее перед ней тело, Сабри не испытала никакой жалости, а только страх и растерянность. В голове всплывал зловещий вопрос – и что теперь будет?

Глава 47