Под каблуком у Золушки

— Я вспомнила, — позвонила она на следующий день. — Девичья фамилии её матери Косминская. — Я бы и не вспомнила, если бы это не было так символично. И она очень расстроилась, когда поняла, что проболталась. В-общем, урой эту тварь!

Только набрав в поисковике запрос по фамилии, Кайрат понял, что именно в этой фамилии символично. Аарон Косминский был одним из подозреваемых по делу Джека-Потрошителя.

Глава 20

ОКСАНА

Он уехал. Уехал слишком быстро. Уехал так же внезапно, как и появился. Оксанка сидела как на иголках за обеденным столом, но Пашка пришёл один.

— Кайрат передавал всем привет, — сказал он под их взглядами.

— Он что не останется? — возмутилась Данка.

— Да, он буквально на пару минут заскочил и уехал.

— Ну, мог бы пообедать с нами, — не сдавалась Данка.

— Я предлагал, но он сказал, что у него дела и мешать вам не хочет, — сел Пашка.

— Что значит, мешать? Никому бы он не помешал, правда, Оксан?

Оксанка робко кивнула, хотя внутри очень активно поддерживала Данкино возмущение.

— Звони сейчас же! Пусть возвращается!

Данка развернулась к нему всем телом и была настроена очень решительно.

— Он вернётся, Дан, — сдался под её напором Павел и потянулся к супнице. — Я же сказал, что у него дела. Кто будет суп?

— Деловой, блин, — протянула Данка тарелку, не скрывая досады.

Он вернётся. И опустевший без Кайрата дом наполнился ожиданием.

Ожиданием живым, трепетным, объёмным.

Скрип дверей, шорох шин, торопливые шаги — Оксанка обратилась в слух.

Минута, две, час — отчитывала время хронометром.

Вальс, марш, мазурка — меняла темп своего волнения, чем неотвратимее надвигался вечер.

И вот уже солнце окончательно склонилось к закату.

В сгустившихся сумерках пьянящие ароматы зацветающей черёмухи и набухших гроздей сирени вызывали блаженную истому и призраки пушкинских героинь. Хотелось держать в руках пяльца и под неспешный рассказ нянюшки услышать, наконец, долгожданный цокот копыт у ворот.

«В тоске безумных сожалений

К её ногам упал Евгений…» — крутилось у Оксанки в голове.

Её Онегин приехал на чёрном джипе. Легко спрыгнул на землю и стал доставать из багажника какие-то вещи. Оксанка трусливо спряталась за занавеску, наблюдая за ним из окна второго этажа. Как всегда, подтянут, спортивен, спокоен, Кайрат передал коробки Пашке и вошёл в дом.

И этот дремотный пустой дом сразу ожил. Он наполнился цветом догорающего заката, звуком его голоса и запахом костра, который развели на веранде.

— Выспалась? — спросила её Данка, торопящаяся с бокалами к заднему выходу.

— Помочь? — кивнула ей Оксанка, хотя и не ложилась.

— Не, сама справлюсь. Присоединяйся, — сказала она и остановилась. — Только там Кайрат.

О, да! Там Кайрат!

— Я знаю, — ответила Оксана и помогла Данке, придержав дверь.

Она кивнула в знак приветствия, и он тоже молча качнул головой. И она делала вид, что ей всё равно, но сердце взволновано замирало, когда она ловила на себе его взгляд. Разговаривая с Пашкой, вороша угли и укладывая на решётку мясо, он точно знал в какой точке пространства она сейчас находится. И его точно настроенный радар видимо издавал слишком громкий звук, когда она удалялась, потому что он оглядывался и провожал её в сад тревожным взглядом, словно птица, готовая спорхнуть с ветки в любую секунду, если он ей вдруг понадобится.

Она чувствовала его взгляд спиной, видела его из-за пышных кустов спиреи. Он провожал её до самых ворот, и мучительно ждал, когда она вернётся.

Ветка бессовестно обломанного соседского жасмина болталась у Оксанки в руке, когда едва слышным скрипом поприветствовала её калитка. Оксанка унесла трофей в комнату, которую ей выделили для сна и отдыха, и поставив в вазу, вдохнула её запах и улыбнулась.

Он здесь. Он рядом.

За столом было вкусно и весело. Данка рассказывала, как однажды они вытаскивали из-под сарая ужасно трусливого Шарика.

— Он так боялся громких звуков. Мог от страха залезть в такую маленькую щель, что обратно его достать было просто нереально.

— Да, звук пожарной сирены как-то заставил его протиснуться даже в трубу, — подхватил Кайрат. — Пришлось пилить.

— К счастью, она была асбесто-цементная, а не металлическая, — поясняла Данка Пашке.

— А помните, как Данка увлеклась изготовлением петушков? — вспомнила Оксанка.

— О, да! — закатил глаза Кай, повернувшись к ней. — Сахар изводила килограммами.

— Петушков? — непонимающе посмотрел Пашка на всех.

— Ну, такие прозрачные леденцы на палочке. В форме петушка, или белочки, или другой фигурки, — поясняла ему Данка на пальцах.

— У вас же формочка такая была, древняя, ещё с советских времён, — напомнила Оксанка.

— Точно! Надо бы её поискать, — покосилась Данка на Пашку. — Да, вспомнить старые навыки что ли, а то человек вырос и петушков не разу не ел.

— Классное у вас было детство, — искренне позавидовал Пашка. — Здорово, что вы до сих пор вместе!

И Кай, опустив голову, улыбнулся.

Так приятно было сидеть с ним рядом. И касаться иногда его руки, или невзначай прислоняться к плечу. А ещё она нечаянно уронила вилку, и он полез под стол и лёг щекой на её колено. И никогда ещё его близость так её не волновала.