Под каблуком у Золушки

Двадцать минут в автобусе утром. И двадцать минут вечером. Вот и всё, что пока у него было. Но ради этих двадцати минут он вставал с первыми лучами солнца, бегал по парку, мучил тренажёры, принимал душ, переодевался и ехал до её остановки, чтобы двадцать минут стоять рядом с ней в переполненном автобусе.

Потом он передавал её Тане, шёл в кафетерий и покупал ей завтрак, а потом уже мог выпить кофе и сам.

Он возвращался к своей машине и весь день проводил в делах, пытаясь взять под контроль свою жизнь, в которую так бесцеремонно вломилась Роберта, родные родители, Назаров. А потом снова ждал её на остановке, чтобы ещё двадцать минут чувствовать рядом её тепло.

В первый же день в «Золушке» он умудрился налететь на Елену Сергеевну Назарову.

— Стоять! — сказала ему эта матрона, и он подумал, что поговорить с ней будет разумнее, чем сбегать. — Пошли, Кайратушка, потолкуем.

Он осмотрелся в её просторном кабинете, но присесть без разрешения не посмел. Мало того, что он выглядел в кепке и джинсах моложе, так ещё и робел перед своей бывшей директрисой до сих пор как школяр.

— Вернулся, значит? И за девушкой своей шпионишь?

Она бросила на стол свою сумку, набитую явно кирпичами, достала сигарету, закурила, открыла окно. На совесть вмонтированный строителями подоконник принял на себя её монументальный вес и даже не дрогнул.

— Есть немного, — пожал плечами Кайрат и сел на стул, на который Назарова показала ему, качнув ногой.

Две вещи любила она фанатично — курить и водить машину. Две темы, которые они никогда с ней не обсуждали — её сын и её муж. Это соглашение они заключили ещё в школе, в тот день, когда Кайрат помогал ей отвезти в больницу избитого её сыном мальчишку.

И это был не просто незнакомый парень, это был его единственный друг Санька. Ещё более обделённый, чем сам Кайрат, робкий, застенчивый парень, старший в многодетной семье алкоголиков. Кайрат так и не простил себе его смерть. Не простил, что в тот вечер это он позвал его в школьную библиотеку поиграть в комп, пока он сам будет заниматься. Не простил, что в тёмном коридоре школы Санька нарвался на злого Назарова, выскочившего из кабинета матери так не вовремя.

Нет, он умер не из-за побоев. Ошибка врачей, когда он уже начал поправляться. И дело замяли. Но, то, что Санька попал в эту больницу по его вине, Кайрат себе всё равно не простил.

В тот день, он узнал слишком много про семью Назаровых. Про то, что Влад был точной копией своего отца, у которого тоже в гневе срывало крышу. Про то, какая это беда, иметь такого ребёнка. И Елена Сергеевна в том, что он таким вырос, винила себя. Ей казалось она недостаточно его любила, и так и не смогла его полюбить. И придушить тоже не смогла.

— Он же сам Сатана, — сокрушалась она, плача в коридоре больницы. — Сколько боли он ещё принесёт в этот мир?

— Вы напрасно себя вините, — сказал ей тогда Кайрат. — Наверно, вы всё же любите его сильнее, чем думаете, раз до сих пор плачете по нему.

— Ты хороший парень, Кайрат, умный, толковый, — ответила она, вытирая слёзы. — Но давай договоримся, что мы больше никогда не будем об этом говорить. У каждого в этой жизни свой крест. И каждый должен нести его сам.

И глядя сейчас в её почти не постаревшее, только сильно раздавшееся в размерах лицо, Кайрат догадывался какой крест достался ему. За его ненависть. За то, что он не простил не только себя.

— Я сделал ей предложение, но она отказалась, — признался он, имея в виду Оксану.

— Ты пришёл слишком поздно со своим кольцом. Она устала тебя ждать, — выкинула в окно бычок Елена Сергеевна.

— Я не отдам её Владу всё равно.

— Она не нужна ему, и ты знаешь это не хуже меня, — нарушила она свой же запрет. — С некоторых пор его интересуют только парни. Но он наизнанку вывернется, пока не получит твою девушку. Тем более, она сама пришла, сама попросила помощи, — заняла она свой рабочий стул, взвизгнувший под её весом.

— Она хотела мне отомстить.

— Возможно. Но я не могу приставить к ней охрану.

— А я могу, если позволите. Меня она тоже пока ни видеть, ни слышать не хочет. Но я смогу её защитить.

Она долго смотрела на него исподлобья и, наконец, кивнула.

— Только одно условие. Это должна быть девушка.

Оксанка вряд ли знает Таню, а с Данкой он поговорит — решение было принято единодушно, только на всякий случай из ярко-красного её перекрасили в чёрный. Зелёный отлив получился нечаянно, но Тане даже понравился.

— Ты был прав, эта толстожопая к ней неровно дышит, — докладывала она на обеде, пристроившись за одним из столиков фудкорта, — но теперь она в полную силу переключилась на меня.

— Вот и хорошо. Пусть работает. И Оксана занята, и Назаров на виду. Следи только, чтобы ела. У неё вечно с этим проблемы.

— Как скажешь, шеф, — улыбнулась она. — С ложечки кормить не обещаю, но прослежу. Боюсь вот только Назаров меня узнает. Мы с ним бывало пересекались.

И Кайрат прекрасно понимал где.

— Может это даже к лучшему? Ты изменилась, он изменился. У него вроде сейчас пристрастия прямо противоположные твоим.