Под каблуком у Золушки

Роб не сопротивлялась. Просто смотрела на него с интересом, не понимая, видимо, верить ему или нет. А может она придумывала новый план с учётом появившихся данных?

— Не твой? Или ты просто готов сказать сейчас что угодно, лишь бы отвести от своей креветки мой прицел.

На стол не упало ничего ценного или опасного. Так, всякий обычный женский хлам. И Кайрат отпустил её.

— Не мой. Можешь просто подождать, пока он родится, и убедишься сама.

— И ты решил жениться на этой шалаве? — Она подобрала со стола упаковку жевательной резинки, выдавила кубик и засунула в рот. — Будешь?

Он отрицательно покачал головой. Его крайне раздражало, что она называла его девушку то креветкой, то шалавой, но он промолчал, боясь выдать своё истинное к ней отношение. Хотя, он ведь сделал ей предложение, его намерения вполне определены.

— Нет, я понимаю, та первая. Хоть и дурища, но ведь банкирская дочка. Было что поиметь. Но эта? Золушка, блин! Ещё и беременная хер знает от кого.

Она горстями собирала вываленное и небрежно кидала в сумку.

— А ты больной на голову ещё больше, чем я, если выбрал такое. Бледная замухрышка. Ни рожи, ни кожи. Одни кости, да живот этот.

Она явно вынуждала его реагировать, но он молчал.

— Если на этом твои деловые предложения закончены, я предлагаю выслушать моё, — сказал он, когда её безопасная теперь сумка вернулась на прежнее место.

— О, нет! — шагнула она к нему и, почти упершись в грудь, уставилась на него в упор. — Остров и картина, для начала, взамен на её жалкую жизнь. А ещё будешь трахать меня, пока не родится этот ублюдок.

— А может я просто сейчас сверну тебе шею? — наклонил он голову, не сводя с неё глаз. — И никто даже не вспомнит, жила ли на свете какая-то Роберта Купер.

— Может, — она и глазом не моргнула. — Но тогда твоя девушка не выйдет даже с вечеринки. Что там они празднуют? Двадцатилетие? Уверяю тебя, — она повернула голову на настенные часы, — если через десять минут я не отзвонюсь, то даже никакая зеленоволосая Рэмбо её не защитит.

Она снова полезла в свою сумку и достала оттуда запаянный пакетик.

— Это — тест на овуляцию. И как только он станет положительным, встретимся на этом самом месте. И будь добр, помой яйца!

Она сморщилась и обогнув его, исчезла в коридоре. Он слышал, как хлопнула дверь. И хоть схватился за телефон, понимал, что сейчас её никто не остановит.

Глава 22

ОКСАНА

Как Оксанка не сопротивлялась, а коллективный разум в лице Аллы и Тани её победил. На юбилей «Золушки» пришлось идти.

— Я позвоню, когда соберусь домой, — сказала она Кайрату, прощаясь у дверей офиса.

— Надеюсь, мы, наконец, поедем на машине? — улыбнулся он.

— Ещё не знаю, — пожала она плечами, чтобы не обещать ему сразу слишком много.

Рабочий день прошёл быстрее обычного. И вечеринка удалась.

Шикарный банкет. Украшенный зал, накрытые столы, суетящиеся официантки, концерт, приглашённые артисты, награждения и премии в разных номинациях и, конечно, Владислав Назаров, собственной персоной — всё было великолепно.

Преобразившаяся Инночка цвела и пахла, получая из рук Назарова диплом как лучший специалист отдела закупок. И даже неловкий момент, когда Владислав Эдуардович нечаянно уронил её грамоту, обратила в свою пользу, столкнувшись с ним плечами и получив внимания на несколько секунд больше, чем остальные номинанты, а ещё его руку, скользнувшую по тому месту, где должна была быть талия.

Она победно прошагала мимо Тани, на что та только прикрылась рукой. Таня была на удивление хмурой, а Назаров каким-то рассеянным. Он путал слова, коверкал фамилии, и хоть ловко переводил свои ошибки в шутки, чувствовалась в нём какая-то зажатость.

Его так давно не было, что Оксанка стала уже и забывать, что он вообще был в её жизни. Но перед началом вечера они с Таней столкнулись с ним в коридоре. Он застыл перед Оксанкой, и счастливая улыбка сползла с его лица, когда он увидел Таню. Он не посмел прикоснуться к Оксанке, и даже поздоровался как-то сдержано.

Но Таня с этого момента стала мрачнее тюремного каземата, а сам Назаров задумчивей унылого пейзажа. Даже не обладая особой сообразительностью, можно было заметить, что их взаимное узнавание не пошло им обоим на пользу.

А Инночка блистала. Она порхала у фуршетных столов как стрекоза, подлетая то к одной кучке сотрудников, то к другой. И везде её рады были видеть, и везде поздравляли и только что не писались от восторга, получив её приветствие и пару слов из её растянутых в улыбку губ.

— Никогда не могла понять, что же в ней такого замечательного, — задумчиво произнесла Оксанка, глядя как сама Назарова подозвала Инну к себе. — По мне так жалкая лицемерка и манипуляторша, привыкшая всех использовать.

— Ты что! — картинно возмутилась Таня. — Она же ангел! Доброе и безгрешное существо, принёсшее свет божий в этот вертеп развратного планктона.

— А я, видимо, дьяволица, околдовавшая её божество.

— Ты – хуже! Ты с ним спала. И обманом забеременела.

— О, да, — усмехнулась Оксанка. — Сильная же я должно быть ведьма, если даже от бесплодного мужика смогла залететь.