Под каблуком у Золушки

Он хотел ещё что-нибудь добавить, но все слова вылетели у него из головы — там, со стороны ладони, сквозь тонкую ткань он почувствовал, как его толкнули. Крошечный локоток, а может коленка уверенно уперлась в его руку и, наверно, только в этот момент он по-настоящему поверил, что скоро станет отцом.

Глава 24

ОКСАНА

Простите её боги, люди, комары — единственные свидетели её безумия. В-общем, все, кто считает, что она поступила плохо — простите её и идите в сад.

Этот матрас, брошенный на пол — она ничего не желала знать. Он чем-то застелил его — она не хотела видеть. Он что-то говорил ей — она ничего не слышала. Она чувствовала только его руки, его губы, гладкость его обнажённого тела — она вся превратилась в осязание. Кристальной чистоты ощущение, заглушившее стыд, разум и остальные пять чувств, включая интуицию, которая, впрочем, и так молчала.

Этому шестому чувству следовало бы быть проницательней, ему бы стоило напомнить про её положение, но, когда рядом был Кайрат, оно всегда сбоило. Настолько хорошо он понимал её тело, настолько тонко чувствовал, как ей надо, что Оксанка просто закрывала глаза и подчиняла его ритму весь оркестр своих чувств как палочке опытного дирижёра. И принадлежала ему, забывая обо всём, чтобы потом тихо плакать от счастья, прижимаясь к его голому плечу.

— Я когда-нибудь говорил, что люблю тебя?

— Никогда.

— Тогда знай: я люблю тебя.

Он нашёл в темноте её губы и снова коснулся. Нежно, упруго, влажно, но уже не требовательно. Словно поставил печать и подпись, заключив с её телом очередной бессрочный договор о полной и безоговорочной капитуляции.

— Как думаешь, нас уже потеряли? — Оксане совершенно не хотелось ни вставать, ни идти, ни даже одеваться.

— Это неважно. Я могу сходить за подушкой и одеялом и останемся здесь до утра. Или на всю жизнь. Это же наш дом.

— Ты всё же его купил?

— Тебе же он понравился.

— Жаль, что в нём ещё нельзя жить, — вздохнула она.

С Кайратом не хотелось расставаться больше ни на минуту.

— Ещё буквально пару месяцев, — он развернулся, чтобы видеть её глаза. — Если только я не надумаю обнести его трёхметровым забором, чтобы ты не сбежала.

Его глаза лихорадочно блестели в лунном свете. Он казался призраком, кем-то потусторонним, ненастоящим, нереальным. Но телефонный звонок разрушил эту магию.

— Всё-таки потеряли, — вздохнула Оксанка.

— Это тебя, — он протянул светящийся телефон и помог Оксане сесть.

— Таня? — сказала она в трубку.

— Привет, Оксан, извини, если не вовремя, — и тревога в её голосе не сулила ничего хорошего.

— Что случилось?

— Вчера после банкета машину Назарова расплющили о бетонное заграждение прямо на парковке возле «Золушки». И он был в машине не один. С Инной. В-общем, она в реанимации с переломом обеих ног и сотрясением, ему повезло больше — ушиб грудной клетки и повреждение шеи.

Оксанка следила как Кайрат собирает по комнате свои вещи.

— Но кто? За что?

— Я не знаю, — запнулась она. — У него, наверно, полно врагов. По камерам видно, как чёрный джип протаранил его спортивку на полном ходу, впечатал в бетонный блок, а потом развернулся и уехал.

— Не справился с управлением?

Она смотрела как Кайрат застёгивает ремень, и страх щупальцами полз к её сердцу.

— Нет. В том то и дело что специально. Мне позвонила Алла, она тоже уехала раньше, но девчонки, говорят, даже видели всё своими глазами. Они сегодня и в больницу ездили, но к Инне пока не пускают.

— А к Назарову?

— Не знаю. Завтра хочу сама поехать.

— Я с тобой!

— Хорошо, тогда созвонимся.

Она отключилась, а Оксанка смотрела на застывшую над ней одетую фигуру Кайрата.

— Что-то с Назаровым? — спросил он равнодушно, протягивая ей руку, но Оксанка от неё отказалась и поднялась сама.

— Его машину разбили. Он в больнице.

Она пыталась не смотреть на него, она старалась одеваться сама, но споткнулась, и наверно, упала бы, не подоспей он вовремя.

— Оксана, что с тобой? — она пытался заглянуть ей в глаза, но она вырвалась.

— Господи, Кайрат, да как тебя земля только носит? Ладно, ты его ненавидишь, но ведь с ним была девушка, и она теперь в реанимации. Она-то чем виновата?

— Я ничего не понимаю, — преградил он ей дорогу к двери.

И снова глаза его блеснули, но теперь он казался ей чудовищем, страшным демоном, обнаружившим свою тёмную суть.

— Ты не понимаешь? Ты думаешь, я полная дура и не видела, что ты готов был убить его ещё при мне. Но ты, наверно, решил поступить умнее. Вернуться и тогда уже свести с ним счёты. У тебя же, кажется, чёрный джип? И, знаешь, насколько я поняла, как бы он себя не вёл в вашем дурацком доме терпимости, а он в тысячу раз лучше тебя. Отойди!

— И чем же? — он и не думал освобождать ей дорогу.

— Тем, что не старается казаться лучше, чем есть. Тем, что ничего не скрывает. И тем, что так и не сдался, хотя я ему сто раз сказала «нет».

— Оксана, я и пальцем не трогал твоего ненаглядного Назарова, — гранитным блоком заслонял он ей дверь. — И в джип даже не садился. Ты же видела, за рулём был Алексей.