Под каблуком у Золушки

— О, ещё предложи мне спросить у него, — она размахивала руками в бессильной злобе, не зная, как теперь ему верить и стоит ли его слушать.

Если он её сейчас не выпустит, то сумеет убедить в чём угодно, а она не хотела слушать его ложь.

— Нет. Я не понимаю почему должен оправдываться, но я не делал этого.

— Отойди от двери, — она попыталась оттолкнуть его.

— Нет, — он не шелохнулся.

— Тогда скажи мне, почему я должна тебе верить?

— Потому что я никогда тебе не врал.

— Да? Может быть. Ты просто ничего не говорил. Только все эти твои женщины, вся эта грязь, в которой ты всю жизнь живёшь, всё это даже хуже лжи.

— Всё это в прошлом. Оксана, — он схватил её за руки и прижал к себе. — Всё. Это. В прошлом.

— А для меня нет. На меня вся эта правда хлынула потопом, когда ты прислал мне кольцо, а сам развлекался там на лайнере со своей подружкой. И это больно.

— Я знаю, — он прижал её к себе ещё крепче. — Но как бы это не выглядело, это неправда. Я прислал тебе кольцо, потому что думал только о тебе. И я сбежал с этого лайнера, чтобы вернуться к тебе.

— Я ведь ничего о тебе не знаю, — она тяжело вздохнула, понимая, что её вспышка гнева сходит на нет. — Ты никогда ничего о себе не рассказываешь.

— Ты никогда ничего не спрашивала.

— Наверно, я боялась знать.

— Наверно, я боялся, чтобы ты это знала. Зачем тебе это?

— Чтобы не чувствовать себя дурой.

— Родная моя, забудь! Есть вещи, которые тебе лучше не знать, тем более сейчас. Ты скоро станешь мамой, — он поцеловал её в висок. — И не забивай свою милую головушку всякой ерундой. Если хочешь, давай завтра вместе съездим в больницу к Назарову. И я лично выясню кто это сделал, если это для тебя так важно.

— Но, если ты в этом замешан, больше я тебя не прощу.

«Уйду к Назарову, и, клянусь, найду в себе силы тебя забыть!» — добавила она про себя.

В тот момент Оксанка искренне так думала. Может тому виной беременность, может фотографии, может ощущение несвободы, которое принесло её согласие выйти за Кайрата замуж, а может этот чёртов Назаров всё же сумел пробиться к её сердцу. Но через эту крошечную трещинку, что он сделал, её счастье от предвкушения предстоящей жизни с Кайратом утекало как вода.

Эти сомнения разъедали ей душу. Она металась, она боялась. Боялась душевной боли больше, чем физической. И Кайрат может делать больнее.

Оксанка отказалась брать его с собой в больницу, но он всё же навязался. И остался терпеливо ждать в машине. В неповреждённом чёрном джипе, что всё равно Оксанку не убедило в его невиновности. Это же Кайрат! Он мог его отремонтировать за ночь, а мог просто взять новый.

С Таней ехать тоже расхотелось. Поговорить с Назаровым наедине, узнать, как в его машине оказалась Инночка, услышать его версию — вот такой был план.

Наверно, это была ревность, но знать, что Инночка поправится ей уже было достаточно. Оксанке эту гниду было даже не жалко.

Странно оказаться в том же отделении, где она прошлый раз мучительно ждала Кайрата. А может символично. Она решила, что если сейчас она ещё раз засомневается в Кайрате, то это уже будет необратимо. А если ещё почувствует к Назарову что-то кроме жалости, то фатально. И она набрала воздуха в груди, прежде чем подойти к его палате.

Но Таня её опередила.

Подслушивать, конечно, плохо, но дверь так удачно была приоткрыта, а говорили они так громко, что Оксанка прижалась к стене и замерла, стараясь делать вид, что просто кого-то ждёт.

— Тебе даже идёт, — сказала Таня. — Такой мужественный синяк на лбу.

— Я бы предпочёл, чтобы его оставила ты.

— О, мои раны заживали бы дольше.

— Конечно, ведь ты оставляешь их в моём сердце.

Это было похоже на плохую шутку. Проклятое любопытство заставило Оксанку выглянуть. Назаров в широком поролоновом воротнике, защищающем его повреждённую шею, прижал к губам Танину руку. У Оксанки мурашки побежали по коже, видя, как он на неё смотрел.

— Зачем ты ушла?

— Это был тупик, Влад. Семья, дети, быт. Ты же знаешь, это не для меня, — она забрала руку, и Оксанка снова спряталась.

— Но ты ушла к Сагатову.

— Нет, я ушла с ним, а не к нему. Это просто работа.

— Раздвигать для него ноги каждый раз, когда он не в настроении, это ты называешь работой?

— А раздвигать ноги любому за деньги ты называешь удовольствием?

Назаров промолчал, а Оксанка закусила губу. В этом городе есть кто-нибудь, кого не трахал её будущий муж? И Таня, значит, тоже появилась рядом с ней не просто так, она даже не знала, что из услышанного считать большей изменой.

— Сагатов ценит меня как информатора, использует как надсмотрщика, а живу я с Лялей. Я слышала, ты тоже переключился на парней?

— О, это мамина версия! Ты же знаешь, переубедить её в чём-то сложнее, чем убедить. Но ей она нравится, поэтому я не спорю. Пусть лучше буду «сладеньким», чем садистом.

— Разве одно другому мешает? — усмехнулась Таня. — Мне, наверно, пора.

Её каблуки застучали по полу, когда она переставила ноги.

— Нет, нет, нет, — взмолился Назаров. — Я так по тебе скучал. Я так тебя ему и не простил. К чёрту этот «Савой», эту «Снежную королеву», я бы стёр их с лица земли, лишь бы ты с ним не работала.