Под куполом (без карты)

— Чтоб мне всраться, — сказала Нора, и на этом всякая болтовня между ними прекратилась.

Эльза выскочила из машины, как только та остановилась, и побежала к беспомощной женщине. Как для пожилой леди (Эльзе недавно исполнилось семьдесят), она была поразительно проворной.

Нора оставила двигатель работать на холостом ходу и присоединилась к подруге. Вместе они подтянули Ванду к старенькому, но безупречно ухоженному «Мерседесу» Нормы. Жакет Ванды из коричневого превратился d грязно-серебристый; ее руки выглядели так, словно она погрузила их в красную краску.

— Фде Пилли? — спросила она, и Нора увидела, что у бедной женщины выбиты почти все зубы. Три из них прилипли впереди к ее окровавленному жакету. — Фде Пилли, он шифой? Сто проифофло?

— С Билли все хорошо, и с вами тоже, — ответила ей Нора, бросив вопросительный взгляд на Эльзу. Эльза кивнула, и поспешила к «Шеви», теперь уже едва видимому сквозь пар, который поднимался из его разрушенного радиатора. Одного взгляда мимо повисшей на одном навесе дверцы со стороны пассажирского сидения хватило, чтобы Эльза, которая почти сорок лет проработала медсестрой (последний работодатель: Рон Гаскелл, д.м. — в данном случае д.м. надо было понимать как «долбень медицины»), удостоверилась, что с Билли отнюдь не все хорошо. Молодая женщина, чья половина волос телепалась на сорванной коже вокруг ее лица, сейчас стала вдовой.

Вернувшись к «Мерседесу», Эльза села на заднее сидение рядом с женщиной, которая уже впала в бессознательное состояние.

— Он мертв, и она скоро умрет, если ты нас мигом не подбросишь к госпиталю «Кэти Рассел».

— Тогда держитесь, — произнесла Нора и нажала на педаль. У «Мерседеса» мощный двигатель, он буквально прыгнул с места вперед. Нора лихо объехала «Шевроле» Дебеков и с разгона врезалась в невидимый барьер. Впервые за последние двадцать лет Нора пренебрегла ремнем безопасности, не пристегнулась, вследствии чего вылетела через лобовое стекло, и свернула себе шею об этот невидимый барьер так же, как Боб Руа перед этим. Молодую женщину тоже швырнуло между передними сидениями через разбитое переднее окно на капот «Мерседеса», где она и застыла лицом вниз, с раскоряченными, забрызганными кровью ногами. Босыми ногами. Ее мокасины (она купила их во время предыдущего посещения толкучки в Оксфорд-Хилле) слетели с нее еще при первом происшествии.

Эльзу Эндрюс ударило об спинку водительского кресла и отбросило назад, ей немного сбило дыхание, но в целом, она осталась невредимой. Двери сначала не хотели открываться, но она толкнула их плечом и они распахнулись. Она вылезла из машины и посмотрела на месиво на месте аварии. Лужи крови. Все еще потихоньку выходит пар из расплющенного говномобиля «Шеви».

— Что случилось? — спросила она. То же самое перед этим спрашивала Ванда, но Эльза этого не помнила. Она постояла среди россыпи хромированного металла и окровавленного битого стекла, потом приложила тыльную сторону ладони себе ко лбу, словно проверяя, нет ли у нее горячки. — Что случилось? Что это только что случилось? Нора? Нора, сердце моё? Где ты, дорогуша?

Тут она увидела свою подружку и издала крик скорби и ужаса. Ворона, которая наблюдала за событиями с высокой сосны по ту сторону барьера, где начинался Милл, каркнула один раз, и этот ее кар прозвучал, как короткий пренебрежительный хохот.

Ноги у Эльзы стали резиновыми. Она пошла на попятную, пока не уперлась ягодицами в истерзанный передок «Мерседеса».

— Нора, сердце моё, — произнесла она. — Ох, дорогуша.

Что-то щекотнуло ей шею. Она рассеянно подумала, что это, наверно, кудряшка раненной девушки. Вот только теперь, конечно, и девушка стала мертвой.

Ох, бедная, нежная Нора, с которой они любили иногда втайне хлопнуть немножечко джина или водки в прачечной больницы «Кэти Рассел», хихикая, словно юные школьницы в летнем лагере. Широко раскрытые глаза Норы смотрели на яркое полуденное солнце, а голова ее была вывернута назад под каким-то немыслимым углом, словно она, даже умершая, старалась оглянуться через плечо, удостовериться, что с Эльзой все хорошо.

Эльза, с которой все было хорошо — «всего лишь переволновалась», как говорили когда-то в их госпитале о тех редких счастливчиках, которым выжили при подобных обстоятельствах, — начала плакать. Опираясь на борт автомобиля, она сползла наземь (разодрала плащ о разорванный металл) и села на асфальт шоссе 117. Так она сидела и плакала, когда к ней подошли Барби с его новым приятелем в кепке «Морских Псов».

3