Под куполом (без карты)

Теперь решил, что город изолирован полностью.

Мы все поддерживаем нашу команду

1

Преодолев расстояние где-то мили с три, Барби вернулся по 119-му шоссе назад к центру города. Добрался дотуда около шести вечера. Мэйн-стрит зияла пустотой, оживляемой только гудением генераторов, которых работало там несколько десятков, судя по звукам. Светофор на перекрестке шоссе 119 и 117 не работал, но ресторан «Роза-Шиповник» сиял светом, и был заполнен до отказа. Через большую фасадную витрину Барби не увидел ни единого свободного столика. Однако, зайдя вовнутрь, не услышал обычной громкой болтовни: о политике, «Рэд Сокс», местной экономике, «Патриотах», свежеприобретенных легковушках и пикапах, о «Сэлтикс» и ценах на горючее, о «Брунз» и новоприобретенных инструментах и оборудовании, об «Уайлдкетс» городов-близнецов[64]. И, конечно же, никакого смеха там тоже не было слышно.

Все взгляды были прикованы к телевизору над стойкой. С тем чувством недоверия и дезориентации, которое присуще людям, которые лично побывали на месте большой катастрофы, Барби увидел на экране телеведущего Си-Эн-Эн Андерсона Купера[65], тот стоял на шоссе 119, а позади него все еще тлела махина разбитого лесовоза.

Клиентов за столами обслуживала сама Рози, то и дело, бросаясь к стойке за готовыми заказами. Из-под сеточки на голове выбились и телепались вокруг лица ее взлохмаченные волосы. Вид она имела утомленный, обессиленный. Территорию возле стойки с четырех дня и до закрытия должна была бы занимать Энджи Маккейн, но никаких признаков ее присутствия Барби не заметил. Возможно, она находилась вне границ города, когда закрылся барьер. Если причина в этом, за стойку она вернется еще не скоро.

Роль повара выполнял Энсон Вилер (Рози по обыкновению называла его просто «мальчик», хотя этому мальчику было где-то около двадцати пяти), и Барби боялся даже представить себе, что сварганит Энс, если ему придется готовить что-то сложнее, чем фасоль с сосисками, традиционное субботнее блюдо в «Розе-Шиповнике». Горе тому парню или девушке, которым вздумается заказать что-то потруднее яичницы в исполнении Энсона. И уже хорошо, что хотя бы он сейчас здесь есть, потому что, в дополнение к отсутствию Энджи, в заведении также не наблюдалось и Доди Сендерс. Хотя этому чуду, чтобы прогулять работу, не нужна катастрофа. Нет, она не была бездельницей, просто легко соблазнялась. А если вспомнить умственные способности… туды ее мать, что здесь можно сказать? Ее отец — первый городской выборный Энди Сендерс — никогда не смог бы претендовать на членство в Менса[66], но рядом со своей дочерью он выглядел истинным Альбертом Эйнштейном.

В телевизоре позади Андерсона Купера садились вертолеты, раздувая элегантно уложенные белокурые волосы диктора, едва не заглушая его голос. Вертолеты были похожими на «мостильщиков»[67]. Барби на таких откатал свое в Ираке. И вот в кадр вошел армейский офицер, накрыл ладонью в перчатке микрофон телевизионщика и что-то произнес ему на ухо.

Люди в «Розе-Шиповнике» загомонили. Барби понял их тревогу. Он сам ее ощутил. Когда человек в форме без всякого «с вашего разрешения» закрывает микрофон знаменитому телерепортеру, уже ясно, что это конец света.

Вояка — полковник, но не его полковник, если бы Барби увидел там Кокса, чувство ментальной дезориентации у него стало бы абсолютным — договорил свое. Отпуская микрофон, его перчатка издала звук «хрруп». С тем же каменным лицом он вышел из кадра. Барби узнал выражение лица типичного армейского дуболома.

Купер продолжил репортаж.

— Прессе приказано отодвинуться на полмили назад, к месту, которое называется Придорожный магазин Рэймонда.

Услышав такое, клиенты вновь загомонили. Здесь все знали магазин Рэймонда в Моттоне, где в витрине висела надпись: ХОЛОДНОЕ ПИВО ГОРЯЧИЕ СЭНДВИЧИ СВЕЖАЯ НАЖИВКА.

— Эту территорию, на расстоянии немного менее сотни ярдов от того, что мы называем барьером — пока нет лучшего термина, — объявлено зоной, находящейся под контролем сил национальной безопасности. Мы продолжим наш репортаж сразу, как только сможем, а сейчас я передаю слово Вашингтону, Вульф.

Под картинкой с места событий шла надпись по красной полосе: ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ НОВОСТИ. ЗАБЛОКИРОВАННЫЙ ГОРОД В МЭНЕ. ТАЙНА РАЗРАСТАЕТСЯ. А в правом верхнем углу экрана мигало красное слово-предупреждение для родителей маловозрастных телезрителей: ЖЕСТОКОСТЬ, словно неоновый знак на какой-то таверне. «Глотните жестокого пива», — подумал Барби и чуть не рассмеялся.

В кадре вместо Андерсона Купера появился Вульф Блицер[68]. Рози была фанаткой Блицера и никому не позволяла переключать телевизор на что-то другое, когда в будничном предвечерье начиналось «Ситуативное пространство», она называла его «мой Вульфи». В этот вечер на Вульфи был галстук, но завязанный небрежно, и Барби подумал, что остальная часть его одежды выглядит подозрительно похожей на ту, которую одевают люди, когда работают у себя в огороде.