Под куполом

— Не знаю. По звуку похоже на бронхит или сильную простуду, но, конечно же, это совсем не то. Это от плохого воздуха. Я дал ему подышать кислородом со «скорой», ему ненадолго полегчало, но теперь вновь… — Он пожал плечами. — А ещё мне не нравится его сердце. Так долго под этим стрессом, а он же уже далеко не юный.

— А кислорода у вас больше нет? — спросил Барби, показывая на красный баллончик, очень похожий на те огнетушители, которые люди держат у себя в кухонных амбарах, всегда забывая перезаправлять. — Это и все?

К ним присоединился Терси Маршалл. В луче фонаря он выглядел пасмурным, изнеможденным.

— Есть ещё один, но мы согласились — Расти, Джинни и я, — держать его для маленьких детей. Эйден тоже начал кашлять. Я его пододвинул по возможности ближе к Куполу, к вентиляторам, но он всё равно кашляет. Когда Эйден, Алиса, Джуди и Дженнилл проснутся, мы начнём давать им по глотку кислорода поочерёдно. Возможно, если бы бюрократы привезли больше вентиляторов…

— Это не имеет значения, сколько на нас дует свежего воздуха, — заметила Джинни. — Сюда проходит столько, сколько проходит. И насколько близко расположены мы к Куполу, тоже не имеет значения, мы всё равно вдыхаем это дерьмо. И пострадали уже именно те люди, от которых и надо было этого ожидать.

— Старые и малые, — произнёс Барби.

— Барби, возвращайся назад и ложись спать дальше, — сказал Расти. — Экономь силы. Здесь ты ничем не можешь помочь.

— А ты?

— Возможно. В санитарной машине есть также деконгестанты, противозастойные средства для слизистой, эпинефрин, если точнее…

Барби пробирался назад вдоль Купола с лицом, обращённым к вентиляторам — все они сейчас так вели себя, сугубо автоматически, — а добравшись до Джулии, пришёл в ужас тому, каким изнурённым он чувствует себя. Сердце у него колотилось, он закашлялся.

Джулия не спала.

— Ему очень плохо?

— Не знаю, — сознался Барби, — но нехорошо, это точно. Ему давали кислород из запасов в санитарной машине, но он не проснулся.

— Кислород! А там ещё есть? Сколько?

Он рассказал, с печалью смотря, как погас огонёк у неё в глазах.

Она взяла его за руку. Пальцы у неё были вспотевшие, но холодные.

— Мы сейчас, словно те горняки, которых завалило в шахте.

Они теперь уже сидели, лицом один к другому, опираясь плечами на Купол.

Между ними веял лёгкий ветерок. Упрямый рёв вентиляторов «Эйр Макс» превратился в постоянный фон; разговаривая, надо было кричать, но вообще его уже совсем не замечали.

«Мы обратим внимание, если этот рёв прекратится, — думал Барби. — На несколько минут, по крайней мере. А потом вновь перестанем что-то замечать, навсегда».

Она хило улыбнулась.

— Перестаньте беспокоиться обо мне, если именно за это вы сейчас переживаете. Я в порядке, как для леди среднего возраста и республиканских взглядов, которая никак не может вдоволь надышаться. По крайней мере, я вновь получила опыт совокупления. Настоящего и правильного, и приятного, между прочим.

Барби ответил ей также с улыбкой.

— Не следует благодарить, я тоже получил большое удовольствие, поверьте мне.

— А тот точечный ядерный взрыв, который они хотят применить в воскресенье? Что вы об этом думаете?

— Я об этом не думаю, я просто надеюсь.

— Ну, и высокого уровня ваши надежды?

Ему бы не хотелось говорить ей правду, но она заслуживала именно правды.

— Основываясь на том, что уже успело случиться, и, судя по той малости, которая нам известная о существах, которые руководят коробочкой, не очень…

— Скажите мне, что вы ещё не сдались.

— Это я могу. Я ещё даже не испуган, как, вероятно, должен был бы быть. Думаю, это потому… потому что всё идёт постепенно. Я даже начинаю привыкать к этому смраду.

— Правда?

Он рассмеялся.

— Да нет. А вы как? Боитесь?

— Да. Однако большей частью сокрушаюсь. Так заканчивается этот мир: не во взрыве, а в духоте. — Она, прижимая ко рту кулак, вновь закашляла. Барби слышал, что и другие делают то же самое. Один из них, тот малыш, который стал теперь малышом Терстона Маршалла. «Утром он получит чуточку лучшего воздуха», — подумал Барби, и тут же вспомнил, как сказал об этом Расти: по глотку кислорода поочерёдно. Навряд ли, чтобы таким образом малышу хватило вдоволь надышаться.

Никому так не хватит надышаться.

Джулия сплюнула в траву и вновь обратилась к нему.

— Мне тяжело поверить, что мы сами все это себе наделали. Те, которые руководят коробочкой — кожеголовые, — подстроили эту ситуацию, но я думаю, они просто стая ребятишек, это у них такая игрушка. Что-то наподобие видеоигры, наверное. Они снаружи. А мы внутри, и сами себе все это наделали.

— У вас и так довольно проблем, даже без того, чтобы обвинять в этом себя, — заметил Барби. — Если кто-то и виноват, так это Ренни. Это он организовал нарколабораторию, он начал украдкой собирать туда пропан со всего города. И он же послал туда людей и этим спровоцировал конфронтацию, я уверен.

— Но кто же его выбирал? — спросила Джулия. — Кто наделил его властью все это делать?

— Не вы. Ваша газета выступала против него. Или я не прав?