Под куполом

— Правы, — кивнула она, — Но только относительно последних лет восьми или около того. Сначала «Демократ» — то есть, иначе говоря, я — я думала, что он наше наиболее ценное достояние после изобретения паровой машины. Но к тому времени, как я разобралась, кем он есть на самом деле, он уже угнездился. Кроме того, перед собой он держал, как щит, того беднягу, улыбающегося дурочка Энди Сендерса.

— И всё равно вы не можете обвинять…

— Могу и буду. Если бы я понимала, что этот сварливый, некомпетентный сукин сын во время реального кризиса может довести нас своим управлением до такого, я бы… я бы утопила его, как котёнка в мешке.

Он рассмеялся, а затем начал кашлять.

— Вы становитесь всё менее и менее похожей на республиканку с такими ба… — начал он, и вдруг замолчал.

— Что это? — перебила она, и он тогда тоже услышал. Что-то скрипело и тарахтело во тьме. Звук приблизился, и они увидели какую-то фигуру — человека, который, спотыкаясь, тянул детскую тележку.

— Кто там? — позвал Даги Твичел.

Когда бурлак-пришелец ответил, голос его прозвучал так, словно был чем-то приглушён. Как оказалось, он был приглушён кислородной маской.

— Ух, слава Богу, — выдохнул Неряха Сэм. — Я немного задремал на краю дороги и уже боялся, что мне не хватит кислорода сюда добрести. Однако, вот и я. И как раз своевременно, потому что у меня уже почти весь запас кончился.

6

Армейский лагерь при шоссе 119 в Моттоне был печальным местом в то субботнее утро.

Здесь осталось только три дюжины военных и один «Чинук». С десяток или больше солдат занимались сбором больших палаток и разборкой нескольких больших вентиляторов «Эйр Макс», которые полковник Кокс приказал немедленно сюда доставить, как только поступила информация о взрыве. Эти вентиляторы так и не включались. К тому времени, как они прибыли, не осталось уже никого, кто мог бы уловить тот мизерный ветерок, который они способны были протолкнуть через барьер. Огонь потух около шести вечера, задушенный отсутствием топлива и кислорода, но на стороне Честер Милла все были уже мертвы.

Десяток солдат опустили и скатывали медицинскую палатку. Не занятые этим, занимались традиционной армейской работой — убирали территорию. Занятие, очевидно, было бессмысленным, но никто из членов мусорного патруля за это не переживал. Ничто не могло заставить их забыть тот кошмар, свидетелями которого они стали прошлым полуднем, однако подбирание жестянок, обёрток, бутылок и окурков сигарет немного отвлекало. Скоро совсем развиднеется и заведётся большой «Чинук». Они залезут на борт и полетят куда-нибудь. Члены этой задолбанной команды никак не могли дождаться, когда же это наконец-то произойдёт.

Одним из них был рядовой Клинт Эймс, родом из Гикори Гроув[475] в Южной Каролине. С зелёным мешком для мусора в одной руке, он медленно брёл по вытоптанной траве, изредка поднимая брошенный плакат или раздавленную жестянку из-под колы, только и того, если сюда бросит взгляд маньяк всяких правил сержант Грох, было видно, что он работает. Он чуть ли не спал на ходу, поэтому, сначала ему показалось, что стук, который он услышал (такой звук, словно костяшками пальцев по сосуду из термостойкого стекла), ему пригрезился. И почти наверно так и есть, потому что стук поступал с той стороны Купола.

Он зевнул и разогнулся, упёршись рукой себе в поясницу. При этом стук возобновился. Он действительно поступал с той стороны закопчённого до черноты Купола.

А тогда и голос. Слабенький, словно бестелесный, как голос духа. Эймса гусиной кожей проняло.

— Здесь есть кто-нибудь? Хоть кто-то меня слышит? Умоляю… я умираю.

Господи, неужели это знакомый ему голос? Он похож на…

Эймс бросил свой мусорный мешок и побежал к Куполу. Положил ладони на его чёрную, все ещё тёплую поверхность.

— Коровий мальчик? Это ты?

«Я сошёл с ума, — подумал он. — Этого быть не может. Никто не мог пережить тот огненный ураган».

— ЭЙМС! — гаркнул сержант Грох. — Что это ты, к чёрту, там делаешь?

Он уже чуть ли не отвернулся, как вновь послышался голос из-за угольно чёрной стены.

— Это я. Не над… — затем длинный, тяжёлый кашель. — Не уходи. Если ты там, рядовой Эймс, не уходи от меня.

А вот и ладонь появилась. Призрачная, как и этот голос, пальцы измазаны в саже. Ладонь изнутри протирала поверхность Купола. А через мгновение показалось и лицо. Сначала Эймс не узнал фермерского мальчика. И тогда понял, что у того на лице кислородная маска.

— У меня уже почти закончился воздух, — заспешил мальчик. — Стрелка уже на красном… Уже последние полчаса она на красном.

Эймс засмотрелся в нездешние глаза маленького фермера, а маленький фермер смотрел в глаза ему. И тогда в мозгу Эймса появилась одна цель: он не может позволить умереть этому мальчику. После того, что тот пережил, ни за что… хотя каким образом у него получилось выжить, Эймс не способен был себе представить.

— Мальчик, слушай меня. Опустись сейчас на колени и…