Под маской счастья

Женщина, которой было адресовано мое пристальное внимание, выглядела очень обычно: грузная фигура, пышные кудри химической завивки, длинное темное платье и лаковые туфли на низеньком каблучке, в руках небольшая сумочка.

Она неспешно шла по улицам района, останавливалась, чтобы купить себе мороженого или передохнуть на лавочке.

Я на машине ехала медленно по дороге, стараясь не потерять ее из вида, но вести наблюдение было трудновато, так как летом к вечеру дороги становятся пустынными – тарасовцы разъезжаются по дачам или предпочитают пешие прогулки, – и еле ползущий автомобиль обращает на себя внимание.

Я решительно припарковала машину у дороги и продолжила слежку пешком, и очень вовремя, так как пожилая женщина свернула в парк и потом к крыльцу районного Дома культуры. Она немного постояла перед вручную нарисованными афишами, бросила взгляд на часы на запястье и прошла внутрь здания.

Я вслед за ней повторила действия, внимательно прочитала афиши, которые предлагали посетить летние представления любительского театра «Маска». В репертуаре значилась пара современных пьес, о которых я даже не слышала; сегодня как раз шла одна из них – «Семь свиданий». Мое же внимание привлекла афиша с рекламой спектакля по пьесе «Тартюф» Мольера. Как гласила надпись, это было свежее и оригинальное прочтение французской классики. Только недавно мы обсуждали с Ленкой, что преступник любит цитировать французские пьесы XVII–XVIII веков, и я сразу сталкиваюсь с представлением по этой пьесе, а в случайности я не верю.

Но сегодня в Доме культуры шла другая пьеса, и я задумалась, стоит ли купить билет и тоже побывать в зале на представлении. Наверняка летом на представлении любительского театра в районном Доме культуры немноголюдно.

Мимо прошли две девочки-подростка, живо что-то обсуждая:

– Он так классно изобразил эту тетку на репетиции, хочу снова посмотреть из-за кулис на эту сцену.

– Да, у него талант, и режиссер так говорит, странно, что он до сих пор не уехал в столицу. Здесь, в Тарасове, никакой культурной жизни.

Я достала из сумки большие очки в толстой оправе, они часто помогают мне в маскировке, когда необходимо, чтобы лицо было практически скрыто. Люди чаще обращают внимание на яркие детали, которые потом остаются у них в памяти.

Одета я была сегодня очень обычно: белая рубашка с короткими рукавами и темно-синяя юбка. В таком наряде может прийти культурно отдохнуть и воспитатель из детского сада, и менеджер из банка, а красная оправа в пол-лица отвлечет внимание от всего остального.

На входе я купила билет у контролера, а та дружелюбно пригласила:

– Проходите, сегодня много зрителей, очень интересная пьеса, и актерский состав отличный, вам понравится.

Я только заняла место на крайнем сиденье поближе к сцене, как уже погас свет, разъехался занавес и пьеса началась.

За действием я не следила, так как краем глаза косила на объект моего наблюдения. Мне был виден профиль женщины в слабом свете, который падал со сцены. Изо всех сил я старалась рассмотреть ее лицо, чтобы понять, как же ей удается так перевоплощаться; очень трудно изменить базовые линии лица, ведь на видео чаще всего встречалось худощавое лицо человека лет тридцати. Никаким гримом невозможно снизить свой возраст с пяти десятков до тридцати и изменить пол на мужской, либо это будет толстый слой, который бы опытная Светка заметила. Да и фигура у нее с типичными женскими проблемами для ее возраста – полноватая талия, грузный живот, пышные бедра, нет даже минимального сходства с человеком на фотографиях и видео.

Хотя было уже одно попадание: женщина оказалась театралкой, и одну из пьес, которую она наверняка посещала, регулярно цитировал мошенник.

А может быть, это все случайность, и я просто сейчас вписываю факты в подходящую мне версию, выискивая логику там, где ее нет.

В задумчивости я наблюдала за действием на сцене, не вникая в происходящее, – худенькая девушка среди декораций стен кафе произносила длинный печальный монолог за столиком с одинокой чашкой, к ней вышел, прихрамывая, новый герой, и меня словно ударило током – это был Хельмут! Немец, который обещал Тоньке сделать ее владелицей колбасного магазина или завода. Все совпадало – и рост, и манера покручивать пышные усы, и солидный животик над ремнем брюк.

С трудом герой опустился на колени перед девушкой и начал признание в любви, а та с преувеличенными вздохами отказывала ему. Игру актеров я назвала бы средней, но теперь пьесу я смотрела с огромным интересом, и каждый новый герой на сцене был новой попыткой рассмотреть за слоем грима, нарядов, накладных носов и париков нашего преступника. Он чудился мне везде, даже второстепенный персонаж, степенная матушка девицы, мне показался знакомым – слишком уж она напомнила о графине из Франции, что мечтала построить крепкие отношения с профессором Сметаниным.

К концу пьесы я был уверена – это он, наш мошенник! Тысячеликий и от того неуловимый. Осталось выяснить его настоящие данные и потом устроить опознание для моих пострадавших.