Под обломками

– Нет, но библиотекаря, а еще лучше, методиста – да. Я уже раз в третий приношу КТП на проверку, и постоянно что-то не так. Приносишь: проверяют, зачеркивают одно. Исправляю, отношу. Теперь исправляют то, что раньше принимали. Идешь обратно. В последний раз, представляешь, мне сделали замечание насчет запятых и отступов. Мне в последнее время кажется, что я в зазеркалье какое-то попала.

– Поверь, три раза – это еще не рекорд. Я раз пять точно сдавал. Конечно, я физкультурник, мне вообще полагается быть глупее остальных предметников, – снова подмигнул ей Ник. – Но если надумаешь отомстить, только кивни, – он понизил голос, – мои парни в два счета закинут им в закрытое окно мяч и скажут, что так и было.

– Спасибо, я подумаю над этим, – улыбнулась Тарин.

– Если серьезно, для меня первый семестр здесь тоже прошел как во сне. Потом ничего, втянулся, второй год здесь уже работаю. А вон видишь, Элла идет, – он приветливо помахал спешащей девушке рукой, – она вообще ночует на работе, у нее целый год одни концерты, праздники, выезды на городские мероприятия. Она даже летом не отдыхает, подрабатывает в приемной комиссии, пока все преподаватели в отпуске. Я бы так точно не смог.

– Может быть, ее это устраивает, это ее цель в жизни, – пожала плечами Тарин.

– Ну уж нет, цель в жизни – это получить от нее удовольствие. Смотри, возле ограды стоит мотоцикл. Как думаешь, чей он?

– Судя по твоему тону, его хозяина я никогда не отгадаю.

– А то! На нем Кира приезжает.

– Кира? Да ладно!

– Стал бы я врать. Видишь, она в два раза старше меня, а живет на полную катушку.

– Действительно, я никогда бы не подумала.

– Поэтому я и говорю: надо уметь чередовать работу с развлечением. Вот я тебя пока развлекал, видишь, как время незаметно пролетело? В общем, я побежал. Станет скучно – заходи запросто, поболтаем. Мы тут все как одна семья, – Ник снова широко улыбнулся и устремился в сторону мужского общежития.

Тарин попала в свою комнату уже за полночь. Стул под ней скрипнул слишком громко в полной тишине. Пока она раздумывала, в силах ли еще немного поработать, взгляд ее бегло скользил по столу. Почти все было на своих местах. Почти все. Книги лежали в стопке не в том порядке, в котором она их оставила, в этом девушка была абсолютно уверена.

– Да уж, как одна семья, – задумчиво произнесла она, глядя на стол.

IV

.

Даже зануда-библиотекарь не смог сегодня испортить ей настроение. Занятия прошли на редкость спокойно: никто не опоздал, не возникло непредвиденных обстоятельств, помешавших выучить студентам пройденный материал, а после несколько ребят даже подошли с дополнительными вопросами и с интересом выслушали ее ответы. Теперь же Тарин уютно устроилась в читальном зале, в кресле у окна, в которое тускло светило солнце. Она составляла вопросы для самостоятельной работы, когда услышала (а потом поверх книжных полок и увидела), как в ее сторону приближаются двое спорящих.

– Нет, подождите, Виктор! Я еще не все сказала, – чуть позади, пытаясь догнать собеседника, шла Регина. Ее янтарные серьги раскачивались в такт шагам и бросали блики на горчичный свитер, оттенявший яркие волосы. – Я все равно считаю, что вы могли войти в положение девочки и дать ей отсрочку для сдачи реферата.

– Я не хочу обсуждать это вновь. Сроки одинаковы для всех, – сухо бросил Виктор через плечо.

– В который раз вам говорю, она сейчас в трудной ситуации, ее родители разводятся, у девочки вся жизнь ломается… Герман, если вы еще раз на меня шикните, буду ходить по вашим коврам в грязной обуви! – последняя фраза отбила у подошедшего библиотекаря все желание встревать в разговор. – Можете же вы хоть раз сделать исключение! – она снова повернулась к преподавателю.

– Нет, не могу, – Виктор скрестил руки на груди. – Личные обстоятельства не оправдание для безделья. У многих людей ломается жизнь, но это не повод жалеть себя и ничего не делать. Пусть ваша подопечная возьмет себя в руки и садится за работу, больше мне вам сказать нечего. Прошу прощения, но мне нужно работать.

– Что же, мы еще вернемся к этому разговору, – сердито произнесла Регина, направляясь к дверям.

А Виктор проследовал за стеллажи и только теперь увидел девушку, сидевшую в кресле у окна.

– Что вы здесь делаете? – он вопросительно поднял бровь.

– То же, что и вы: работаю.

– Вы не затруднит пересесть? Зал сегодня безлюден, вы можете выбрать любое другое место.

– Сожалею, это невозможно, – Тарин с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.

– Дело в том, что я всегда работаю с книгами за этим столиком.

– Еще раз сожалею.

Повисло неловкое молчание. Где-то за полками Герман напряженно вслушивался, пытаясь понять, чем закончится это противостояние.

– Что ж, я уступаю, – наконец произнес Виктор. – Но только потому, что чувствую себя обязанным вам: я видел отчет для Алисы о вчерашнем дежурстве. Вы не указали там, что дежурили одна.

– Да, это так, – девушка снова замолчала.

– Я не просил вас об этом. Тогда почему же?

– Потому что я никогда не сужу о поступках людей, не узнав их причины.