Под обломками

– Мы все обязательно встретимся, – Кира сжала ее руки. – Так мне сказала дочь, когда приходила во сне. – Мы еще обязательно встретимся…

Они помолчали немного, но долго побыть в тишине им не удалось.

– Я не пойму, у меня тут библиотека или дом свиданий? Если пришли поболтать – идите вон, в кафе. Там сколько угодно сидите себе, – из-за стеллажей показался Герман в своей растянутой кофте. – Или берите книги или уходите. И имейте ввиду, завтра санитарный день, так что finite la commedia!

– Герман, мне иногда кажется, что умрете вы не своей смертью, – заметила, усмехаясь Кира. – Успокойтесь, сегодня я мучить вас не в настроении, – прервала она его попытку возобновить монолог. – Пора по домам.

Поднимаясь с кресла, она ободряюще коснулась плеча Тарин.

Девушка еще осталась поработать, но на самом деле она просто не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее заплаканной. Наученная опытом, она понимала, что могут пойти самые нелепые слухи. Книги лежали перед Тарин, однако мыслями она была очень далеко. Задумчиво она водила карандашом в блокнотном листе.

– Похоже, вы всерьез собрались оккупировать мое место.

Тарин вздрогнула. Она не заметила, когда подошел Виктор.

– Я же вас предупреждала, – подняла она глаза.

Мужчина без церемоний сел напротив.

– Какие новости? Потрясений больше не случалось? – голос звучал безразлично, но глаза выдавали его интерес.

– Все в порядке, спасибо.

– Что это у вас? Похоже на структуру хемокина. – Виктор развернул блокнот к себе.

– Верно, СXXL. Даже не заметила, как нарисовала. Видимо, подсознательно. Раньше я подолгу вглядывалась в него, когда пыталась решить одну задачу.

– Что за задача?

– Вам будет неинтересно, – Тарин стала собирать книги. – Удивительно, что вы правильно догадались. Обычно посторонние думают, что я рисую спираль или улитку.

– Будем считать это комплиментом. Но почему вы уверены, что мне будет неинтересно?

– Хорошо, – она снова села. – Если я вам скажу, что мы пытались синтезировать CXXL12, это вам что-нибудь скажет?

– Погодите, дайте подумать, – пару секунд Виктор просидел молча. – Это он стимулирует работу макрофагов?

– Да. И деление тоже.

Девушка заметила как невольно подался вперед ее собеседник.

– Но тогда вы хотите сказать, что разработали способ…

– Я хочу сказать, что мы пытались его разработать. Неважно, все уже в прошлом.

– Ни за что не поверю, что на исследования ускоренного заживления ран не выделили финансирования, – озадаченно произнес Виктор.

– О, его выделили, – горько улыбнулась Тарин. – Более чем достаточно. У нас было лучшее оборудование.

– Тогда в чем дело?

– Наша группа… будем считать распалась.

– У кого теперь права на исследования?

– Не знаю. Мне это не интересно, – Тарин устремила глаза в книгу.

– Я в это не верю. Сколько лет вы занимались исследованием?

– Около трех лет. Мы начали работать, будучи еще студентами университета.

– Вы отдали три года исследованию, которое может облегчить жизнь многим людям, – с расстановкой произнес Виктор. – И вам не интересно? Простите, но я не верю.

– Это ваше право, – Тарин снова собиралась встать, но передумала. – Не осталось ничего: ни лаборатории, ни записей, ни людей, которые этим занимались. Остатки информации лишь здесь, – она показала пальцем на свою голову. – И на этом все. Вопрос закрыт.

– Какая разница? – горячо возразил Виктор. – Даже если есть ничтожный шанс разработать такой препарат, вы не должны прекращать работу! Я, как человек, который постоянно сталкивается с ситуациями, где… Вы же сами говорили, что работали в очаге военных действий! Как же вы не понимаете важность…

– Не надо меня учить! – глаза ее потемнели от гнева. – Я прекрасно все помню! Именно там, ухаживая за ранеными, мы поняли, что должны что-то изменить. По возвращении мы стали исследовать вопросы заживления тканей. Но это нам слишком дорого стоило, и не вам меня судить!

– Послушайте, – смягчил он тон. – Знаю, у нас с вами не получается продуктивно общаться. Но то, что я вам не симпатичен, не означает, что мои слова стоит воспринимать в штыки. Бездействие – это тоже преступление. Прошу вас поразмыслить над этим, когда вы успокоитесь.

Разгоряченная, Тарин поднялась в свою комнату. Кровь стучала в висках, голова гудела. Успокоилась она лишь под утро. Но на пары она в тот день не пришла по другой причине.

– Ты как? – в комнату заглянула Регина. – Знаю, Марта приносит тебе еду и лекарства, но я все равно решила зайти, спросить, не нужно ли чего.

– Спасибо, ничего не нужно, – голос Тарин был еле слышен. – Лучше держись от меня подальше, а то заразишься.

– Не беспокойся, у меня крепкий иммунитет. Пока я вырастила своих оболтусов, я чем только не переболела, они все болячки домой притаскивали. Говорить больно?

– Да.

– Тогда молчи лучше. Ангина – жуткая штука. Слушай, что же ты ешь тогда?

– Как это что? Наша повариха каши ей специально варит, бульончики. Ты что ж думаешь, я девочку голодом морю? – Марта была тут как тут.

– И везде-то вы успеваете, – Регина качнула копной медных волос.