Под обломками

– Еще пару лет помучаюсь с ним, а после выпуска путь делает, что хочет. Мне еще дочь нужно поднять на ноги.

– Не скоро ты перестанешь по ночам переводами заниматься, да? – посочувствовала Тарин.

– Посмотрим. Алиса пообещала мне увеличить доплату, если я на следующий год продолжу помогать ей с отчетами.

– Может, еще станешь ее правой рукой. Сменишь свои эффектные наряды на строгие костюмы, – подмигнула девушка.

– Кстати, о костюмах. Что здесь делает полиция?

Тарин посмотрела вслед за Региной. Сердце ее тревожно подпрыгнуло. В конце коридора она увидела процессию: ректор и его заместитель подвели двоих мужчин в форме к одной из аудиторий. Алиса открыла дверь и что-то сказала преподавателю. Из кабинета вышли двое студентов, в одном из которых Регина узнала своего сына. Полицейские подошли к парням и взяли их под руки.

– В чем дело? – недоумевая, Регина подбежала к ним. – Что происходит?

Тарин осталась стоять. Девушка наблюдала, как полицейские и Алиса тщетно пытаются что-то втолковать Регине. В конце концов, все устремились к лестнице, ведущей в кабинет ректора.

Виктор нашел своего паука.

На полпути к общежитию Тарин присела перевести дух на деревянные качели. В последнее время болела уже не нога, а плечи, непривычные к новому способу передвижения. Девушка задумалась о том, что сегодня, возможно, потеряла подругу. Тайна, мучившая ее, теперь перестала быть таковой. Как отнесется Регина к тому, что Тарин была в курсе и молчала? В дом Агаты теперь тоже придет несчастье.

Рядом, в траве, стрекотали кузнечики. Муравьи тянулись дорожкой по тротуарной плитке. На них упала тень от подошедшего человека.

– Ты!

Тарин подняла голову и увидела Лидию. Женщина запыхалась, ее волосы были растрепаны. Она яростно выпалила:

– Все из-за тебя!

Затем, мгновенно выпустив пар, она бессильно опустилась рядом.

– И зачем ты только свалилась на мою голову! – Лидия издала горестный стон. – Так и знала, что добром это не кончится. Но он обещал мне, что больше не будет ввязываться ни в какие неприятности, что ему нужно лишь закончить то, что начал. А теперь его нашли, его у меня забрали! Несут какую-то бессмыслицу, что он якобы производил запрещенные препараты. Мой мальчик не такой, нет, он не такой, – она закрыла лицо ладонями.

– Нам порой кажется, что мы знаем близких людей очень хорошо. Но это не так. Нам всегда видна только одна сторона монеты, и иногда даже они сами не знают, что таится на обороте, – Тарин помолчала. – Я понимаю, вы отказываетесь верить, что Ян мог совершить нечто ужасное, ведь вы его мать.

– Да что ты вообще знаешь, глупая девчонка! – взорвалась Лидия. – Не тебе судить, ни о нем, ни обо мне!

– Вы правы, – дотягиваясь до костылей, произнесла Тарин. – Судить не мне. Но я буду свидетелем.

В тот день полицейские вызвали в колледже переполох, когда допросили нескольких студентов и выдали им предписание никуда не выезжать до дальнейших указаний. Наутро Лидия зашла в кабинет ректора и положила на стол заявление об увольнении. Вещи она собрала заранее. Слухи множились. Алиса без конца отвечала на телефонные звонки обеспокоенных родителей. Регина ходила мрачнее тучи и ни с кем не разговаривала. Так продолжалось до самой сессии.

Как обычно, Тарин задержалась в библиотеке допоздна. Ей нужно было продумать дополнительные вопросы к экзамену, но на другом конце столика в ее любимом уголке стопка листов с пометками не давала ей сосредоточиться. Она успела подать заявку на грант в последний момент, словно вскочила в вагон уходящего поезда. Предчувствие ее не обмануло: Лидия и не думала помогать девушке. Благодаря отцу Тарин вовремя это узнала. В последнее время они стали чаще общаться, обсуждать рабочие моменты, иногда просто пить по вечерам чай в его кабинете.

Герман подошел к ней своей шаркающей походкой.

– Пора бы вам уже выдвигаться, – пробухтел он. – Нечего засиживаться! Пока дойдете до своей комнаты, уже надо будет поворачивать обратно, на занятия.

В переводе на язык общения обычных людей это означало, что он беспокоится за нее и хочет, чтобы она выспалась. По обыкновению Тарин пропустила его тираду мимо ушей.

Снаружи уже стемнело, и только легкое подрагивание стекла в раме давало знать о начинающемся дожде. Она забралась в мягкое кресло, поджав под себя одну ногу, а другую, в гипсе, осторожно положила на пуфик. Свет, который давала настольная лампа, потихоньку начинал утомлять глаза.

Мягкий ковер библиотеки обычно заглушал шаги посетителей, но эту походку Тарин угадала сразу. Она всмотрелась в полумрак: по проходу решительно шел Виктор. Не меняя скорости шага, он подошел к библиотекарю, вывел его из-за стойки и стал мягко, но неумолимо провожать к выходу, говоря при этом скороговоркой:

– Добрый вечер, Герман. Как вы? Ну что ж, время уже позднее, вы, наверное, устали, не будем вам мешать. Не волнуйтесь, мы за всем проследим, все закроем, все будет в порядке. Спокойной ночи, Герман, – с этими словами он закрыл дверь перед самым носом библиотекаря, который не успел вставить ни слова.

Так же быстро он подошел к изумленной Тарин.