Под подозрением

— Что — это?

Головин боялся произнести данные слова вслух. Снова опасливо и жалостливо покосившись на Филина и встретив каменный взгляд опера, Головин решил все же не искушать судьбу и сказать.

— Штык предложил убрать всех троих. Карину и двух других бывших. По очереди… И одним способом. И сделать так, чтобы подозрение… чтобы оно пало на вас. Штык сильно обрадовался тогда. Он сказал, крутая идея. Потому что и дело будет сделано, и… и он от вас избавится. Вы ему… не нравитесь.

— Он мне тоже не очень, — буркнул Филин.

Он посмотрел на часы. Прошло минут 15 с момента, как Головин позвонил Свату. Филин подошел к окну. Темнело. Но во дворе ничего подозрительного не было. Филин вернулся в кресло.

— Сват далеко живет?

— Я не знаю. Но квартира у него где-то в Промышленном.

— Район не самый большой у нас, — Филин машинально снова посмотрел на часы.

Головина терзал совсем другой вопрос.

— Алексей… Он вот сейчас приедет… И что? Что вы будете делать?

— Надену на него наручники. То, что давно надо было сделать.

— А… я?

— Убивать тебя я не собираюсь. Я помню, что обещал.

— Алексей, а… можно мне как-нибудь… смягчить наказание, что ли… Может, нужно чистосердечное признание написать или…?

— Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе пообещал, а, — пригрозил Филин. Головин заткнулся. Филин снова подошел к окну. Во двор заехал синий «рено-логан». Филин напрягся, не сводя глаз с машины. Машина припарковалась у тротуара перед соседним подъездом. Из машины выбрался пожилой упитанный мужичок. Мимо. Филин вернулся в кресло.

— Головин, сколько ты заплатил за их убийства?

— Технически не совсем я, — замямлил Головин. — В этом были заинтересованы все, и Штык тоже, и мы как бы…

— Сколько?

— Три. Три миллиона.

Филин нахмурился. Деньги немаленькие. А для Промышленного — так и вовсе огромные. На эти деньги здесь можно купить четырехкомнатную квартиру.

— Сколько же ты бабла отмываешь для Штыка, что вы готовы заплатить три миллиона за то, чтобы это не всплыло?

— Много, — робко подтвердил Головин. — В «Саванне» Штык гребет огромные деньги… Просто огромные.

— На чем?

— Я… точно не знаю, он меня в курс дела не ставит… Но как я слышал, наркотики. У него там вроде перевалочной базы. К нему привозят наркотики из других городов. А потом в баре Штык встречается с местными торговцами и перепродает им…

— И давно?

— Почти с самого открытия, но в последнее время… стало больше. Я успеваю прокрутить через счета и отмыть только половину от того, что ему нужно. Обороты выросли… — Головин жалобно посмотрел на Филина. — У Штыка какая-то крыша в полиции есть. Я не знаю, кто. Но он мне хвалился много раз. Они помогают ему заниматься всем этим и держаться в тени… У них своя доля… Поэтому… Слушайте, он ведь меня все равно достанет потом, да? Я уже труп?

Филину было не плевать. Наоборот — он лично бы продырявил эту мразь. Но вслух он сказал другое:

— Я достану его первый.

А потом раздался звонок в дверь. Головин вздрогнул и побелел, как полотно. Филин немедленно приставил палец к губам, приказывая ему молчать. Схватив пистолет, Филин отстегнул руку Головина от трубы радиатора. Звонок повторился.

— Сейчас мы идем к двери, — железным тоном прошипел Филин. — Ты открываешь, запускаешь его внутрь и закрываешь дверь. Это все, что от тебя нужно. Понял?

Головин кивнул. Его снова начал бить озноб — он смертельно боялся встречи со Сватом — теперь собственного наемника Головин боялся даже больше, чем Филина. Чтобы заставить его подняться, оперу пришлось взять его на прицел.

— Ну?

Головин поплелся к двери. Филин шел сзади, левой держа его за шиворот. Плечо ныло, но Филина переполнял адреналин, и сейчас он даже не обращал внимания на боль в простреленном плече. Подведя Головина к входу в квартиру, сам Филин встал у стены — чтобы оказаться за дверью, когда она откроется. И кивнул Головину.

— Сват? — хрипло спросил Головин.

— Открывай, — негромко и нетерпеливо буркнул тот самый Голос. Голос Свата. Голос убийцы. Он — лишь в метре от него.

Сейчас все будет кончено, подумал Филин, сжимая в правой руке пистолет.

Головин непослушными руками открыл дверь. На плошадке стоял Сват. Головин, сдавленно сглотнув, смотрел на него, как удав на кролика. Коммерсант открыл рот, чтобы что-то сказать…

Ничего сказать он не успел. Прогремели три выстрела, и ошалевший Филин, вжавшись в стену, увидел отлетающего вглубь прихожей Головина. С прострелянными грудью и горлом он рухнул на полу и, хрипя, принялся дергаться в конвульсиях, хватая руками воздух. Сват шагнул на порог и выстрелил в четвертый раз. Пуля угодила в лицо Головина и, разорвав изнутри его мозг, заставила замереть навеки.

Филин видел руку с пистолетом, выглядывающую из-за открытой двери. «А у меня — только травматик!», — мелькнула в голове короткая мысль. Но, не давая противнику войти, Филин плечом навалился на дверь, вложив в толчок все свои силы.

Сват рыкнул от боли, когда его зажало между дверью и косяком. Перед лицом Филина маячила рука Свата. Хрипя, Сват попытался выстрелить в Филина. Филин оттолкнул его руку, и пуля разнесла вдребезги люстру в прихожей.