Под псевдонимом Ксанти

— Так точно. Хотя у него и внешность балканская и говорит по-немецки чисто, но он — оттуда!

— Это правда, — подтвердил он. — И свидетельство тому наши горящие танки. Советником Дурутти является кадровый военный. Уже взрыв моста должен был насторожить меня. Будь сейчас он цел, я мог бы быстро перебросить части на левый участок и одним ударом опрокинул бы оборону. Но он взорван…

— А вы не поверили, — напомнила она ему, — что все четыре объекта были взорваны одной группой.

— Не поверил, потому что они чересчур далеко расположены друг от друга. Шестеро суток — малый срок, чтобы везде поспеть… Кто он?

— Вы желаете, чтоб я узнала фамилию советника Ксанти?

— Мир очень тесен, фрау Бюстфорт. То, что здесь происходит, только прелюдия. Скоро начнется там, на Востоке. Мы уже сейчас должны знать их военных.

— Книга, врученная вам на дорогу генералом Гетсом, помогла, — сказала фрау Бюстфорт. — Разрешите мне отправиться туда, к анархистам, и я добуду нужные вам сведения.

— Отставить! — отрезал он и, смягчая резкость, добавил: — Вы нам еще нужны, фрау Бюстфорт…

* * *

Рассказы Гарсиа об операциях в тылу франкистов, окрашенные дымкой отчаянной романтики, вызвали у анархистов симпатию к смелому советнику. Но еще больше возрос его авторитет после того, как он заранее вывел из-под вражеского обстрела батарею и пулеметчиков, и атака захлебнулась.

Советник после каждой попытки фашистов прорваться давал новые распоряжения, и анархисты уже не возражали, хоть и тяжко было на руках перетаскивать орудия на другие позиции. Раздавался чей-нибудь голос: «Камарада советник знает, что делать!» — и никто не роптал.

Враг всякий раз менял направление удара, но советнику удавалось предугадать и предупредить маневр противника. Дурутти весело поглядывал на Хаджумара и громко кричал:

— Ты настоящий потомок своего народа! — И, подморгнув ему, добавлял: — Александра Македонского!

Но советник все больше и больше хмурился. Враг подтягивал силы, бросал волна за волной все новые и новые полки на позицию республиканцев, и Хаджумар понимал, что не ошибся: именно здесь, в Каса-де-Кампо, с точки зрения позиционных погрешностей было наиболее уязвимое место обороны Мадрида. И если удавалось еще сдержать натиск мятежников и их союзников, то это благодаря умелому маневрированию огнем да стойкости защитников. Франкистам удалось навести переправу через реку Мансанарес, перебросить войска и направить на позицию бригады Дурутти несколько дивизий. Наступал решающий момент. Вот-вот должна была состояться отчаянная атака, настоящий штурм позиции, и Хаджумар знал, что его трудно будет отбить. И он готовился к тому, что придется использовать последний козырь — заготовленный им удар через подземные тоннели. Один из них выходил в университетский городок, вплотную примыкавший к Каса-де-Кампо. Именно в том месте, где подземные коммуникации соприкасались с позицией бригады, Хаджумар заложил огромный заряд взрывчатки, чтоб разметать франкистов, навести панику и ударить им в тыл боевой группой.

* * *

…В захваченном особняке Кильтман и генерал Николас изучали карту, прикидывая, куда направить очередной удар. Вдруг раздался громкий взрыв, за ним второй, третий… В особняк вбежал солдат и сообщил, что республиканцы взорвали здание, в котором расположилась часть франкистов. Вся дорога завалена, перекрыта… А из подземного тоннеля показались республиканцы!..

Кильтман глянул на карту, попросил указать, где находится взорванное здание. Николас ткнул пальцем в карту. Кильтман ахнул, убедившись, как остроумна ловушка. Танки из-за завалов не могли пройти вперед… Еще несколько минут, и франкисты будут отрезаны и окружены…

— Прикажите срочно отходить — сказал Кильтман Николасу.

— Но мы наступаем! — бросил тот ему в лицо.

— Если вы задержите приказ еще на пять минут, вам придется давать объяснения по поводу гибели трех дивизий.

— Положение так серьезно? — побледнел Николас.

— Серьезно? Мягко сказано! Угрожающее положение!.. — Кильтман невольно покачал головой: — Ах, какая коварная ловушка!

* * *

Четыре часа авиация раз за разом утюжила бомбами позицию республиканцев. Артиллерия вела массированный огонь по передней линии. Хаджумар сказал:

— Я пойду в окопы.

Дурутти кивнул ему в ответ и показал на другой фланг:

— А я туда.

От взрывов бомб, вырывающих огромные воронки, от многочисленных снарядов, осыпавших защитников градом осколков, шумело в ушах, трещало в голове. Хаджумар видел, что люди ошалели от грохота и визга, обрушившегося на них. Он переходил от одного бойца к другому, похлопывал по плечу, подбадривал их.