Под руку с Одиночеством. Дальше

— Я так скучала, — признание капнуло слезой на плечо, и Мелл попыталась еще крепче зажать Таньку тисками нежности. — Больше никогда тебя не оставлю!

— Задушишь, — вырвался в ответ из легких остаток воздуха. Плотно прижатый к подруге подбородок не давал рту раскрыться. — Или раздавишь, — нашла в себе силы продолжить, — будет мокро и грязно, — не оставалась в долгу Танька, словно эхо отвечая объятьями.

— Ничего, отчищу. Сейчас знаешь, какие порошки стиральные?.. — прижимались сердцами, на зависть гуляющим.

***

— Что это с ней? Разве могут быть… — осекся техник. — Я уже понял, не нужно отвечать. Могут.

— Не бывает ничего невозможного. С нашей работой очень полезно запомнить и периодически повторять, — оператор не шутил.

— И что дальше, а? — прозвучало печально.

— Не все ли равно? Жалко, что одному досматривать придется, — вздохнул оператор, поджав губы.

— С какого это? — не понял техник. — Я никуда не собираюсь… — он даже отшатнулся от товарища вместе с креслом.

— А лечиться?! Психов — их не спрашивают, их… — не успел закончить и получил подзатыльник от коллеги. — Вот! А буйных — так вообще… — рассмеялся под градом дружеских оплеух.

***

— Девочки, перейдите в другое место, — прозвучал властный голос. — Вы мешаете!

— Это вы мешаете, а мы — смешиваем, иногда — с грязью, — мгновенно отреагировала Танька. Частично выпуская Мелл на волю, обернулась на голос и одновременно скинула лямку рюкзачка.

Перед ними стоял обрюзгший человек в форме. Виднелось и несмело приближающееся, одетое однообразно-грязно, худосочное войско с граблями наперевес.

— Здесь будет произведена уборка вверенной территории! И нечего! Это вам не хиханьки! — прозвучало загадочное разъяснение.

— Так произведена или будет? — пробурчала недовольная Танька.

— Оставь человека в покое, он при исполнении, — потянула ее в сторону подруга. — Пойдем, лучше, на качели!

 

«Это кто такие? В форме и оружие загадочное… — спросила у себя Танька.

Это отказники от военной службы. По убеждениям совести, — разъяснило Второе Я.

При чем здесь совесть? Они же просто трусы!

Ну, значит, трусость убеждает лучше совести.»

 

Совершенно разные внешне, девчонки были взаимным дополнением и оттого казались почти неразличимыми.

У Мелл, на маечке под джинсовой жилеткой, была надпись «Всегда — мечтай! Иногда — верь». Кеды были надеты на босу ногу. Карман ее шортиков оттопыривался явно перочинным ножиком, перчатки предпочитала светлые, необрезанные, с широким напульсником, а голову не прикрывала вовсе.

Они подняли свои велосипеды, вышедшие из рук одного мастера убирать все лишнее, и с улыбками, тихонько переговариваясь о своем, покатили к ближайшей аллейке.

 

— Как твоя собака? Та, африканская, — интересовалась Танька.

— Львиная гончая? А-а, — махнула рукой Мелл, — мама отдала кому-то, пока меня не было. Представляешь, написала в объявлении, что пес не сошелся характером с ребенком… — она печально дернула плечами и мотнула головой. — Потешила самолюбие и выбросила, в общем. Ну, хоть такса осталась. А твой котик где?

— Дома, отсыпается, — Таньке было очень комфортно.

— Я сегодня у тебя ночую! Мама ворчала, но я не уступила. Папа вернулся?

— Не-а, — помотала головой Танька. — Полная свобода и пустой холодильник… О! Мармеладки! — положив на газон средство передвижения, она плюхнулась на ближайшую скамейку, подзывая к себе Мелл, и достала, наконец, коробочку.

 

— Классно! — прозвучало рядом. — Сладкое для мозга полезно! — она уже стягивала одну перчатку. Колечки на большом пальце, на этот раз — правой руки, у подружек оказались очень похожи.

— Для мозга ум полезен, а сладкое — оно для удовольствия, — протянула открытую коробочку Танька. — Только Лютому оставим чуток, я обещала.

— Такое впечатление, что он тебя понимает, — Мелл, зажмурившись, откусила от дольки кусочек и откинулась на спинку.

— Еще как понимает! И верит мне. А тех, кто тебе верит и любит, нельзя обманывать.

— Играем в откровенность? — Мелл хитро прищурилась.

— Я тебе не врала никогда, — удивилась Танька, обсасывая самый краешек розового лакомства.

— Знаю, просто ты не все говоришь…

— Как поездка? — решила сменить тему.

— Нормально. Натурные съемки были, возле моря. Зря ты, все-таки, с моделингом завязала. Могли бы вместе ездить, — она забросила в рот остаток мармеладки. — У тебя же лучшие условия в контракте были.

— Надоело. Там, кроме тебя, сплошные самовлюбленные тупицы. Как ты их только терпишь?

— Опыт. Я с пеленок в этом. Ты знаешь…

 

Рядом раздался визг тормозов, короткий мат вместо вскрика и глухой звук удара чего-то мягкого. Девчонки обернулись. На соседней широкой аллейке из черной машины вылезал мужчина, сразу пытаясь рассмотреть помятый капот. Валяющемуся на газоне велосипедисту повезло меньше: осколки кости порвали кожу на ноге.

 

— Я — оказываю помощь, ты — вызываешь скорую! — скомандовала Мелл, быстро вскакивая в направлении происшествия.

— Лови, — кинула подруге вынутый из рюкзачка набор для перевязки.

— И всегда у тебя под рукой все есть, — донеслось от убегающей Мелл.