Под сенью клинка

Дерек пытался разъяснять выгоду от своего оружия, убеждал, что только благодаря мечу они с ней и встретились, напирал на государственную необходимость. Всё было верно: кроме одного — за всё придётся платить, и рано или поздно тварь утащит своего якобы повелителя. Заберёт насовсем — и они никогда больше не встретятся, ни в этом мире, ни где-либо ещё. Никогда. Потому что ловцы всегда знают, что для человека — самое главное. А они — главное в жизни друг друга. И уволочь Дерека могут в любой момент — значит, ей нужно успеть первой, чего бы это ни стоило. Уверения мужа, что все предыдущие владыки правили несколько дюжин лет: они верны, да, но предыдущие владыки и женились не по любви — по одержимости черноглазой стервой, и правили ровно столько, сколько той хотелось.

На этот же раз с владыкой у черноглазой мерзавки не получилось — не на того напала! — значит, и правление Дерека может закончиться в любой момент. Талина ждала новой поездки домой — каждый свой шаг она продумала неоднократно, и на этот раз у неё всё получится. К матери и братьям они должны были отправиться ко дню осеннего равноденствия, но в западных провинциях началась эпидемия оспы, пришлось задержаться. И — снова ждать и просчитывать.

* * *

Добровольцев ехать в Потвору и близлежащие города в столичной Академии набралось всего семь человек среди студентов, и двое — среди преподавателей. Из студентов по лекарскому делу специализировались лишь трое, остальные оказались бытовиками. Слухи распространялись один тревожнее другого, города закрыли куполами, как при пришествии тёмного, в зоне эпидемии перекрыли телепортацию и установили границу, через которую не могли пробраться не только беженцы, но и животные. Жителей городов и дальних деревень в спешном порядке прививали насильно — отказ приравнивался к преступлению и карался рудниками. Спешно направленным в пострадавшие города лекарям запретили возвращаться до особого распоряжения Ковена.

Студенты-целители перешёптывались, что в случае нехватки добровольцев в западные земли начнут посылать в приказном порядке под страхом отчисления. Ренни не понимал их — зачем тогда было идти на лекарский факультет? Не понимал он и Ковен — какой толк от трясущегося в страхе лекаря? Сам он оспу прошёл давно и готов был телепортироваться с первым же набором.

За два дня до отбытия вышел приказ владыки — всем добровольцам из студентов казна оплачивает обучение, включая долги за него. Тем, кто уже завербовался — до конца срока, но не более чем на две дюжины лет сверх положенного, тем, кто согласится ехать после издания приказа — не более четырёх лет сверх положенной дюжины. Приказ касался студентов во всех городах, и количество желающих сразу резко возросло.

Он простился с Рениной и попросил аудиенции у владыки. Героя, известного лекаря, добровольца, почти агента и почти свойственника, владыка принял в тот же день. Иногда Ренни было смешно от тех взглядов, что бросали на него Джайлем и его помощники. Иногда казалось — была б воля главы Ковена, давно сгинул бы студент Гозрений в каком-нибудь эксперименте. Утешало одно: его имя целителя было его собственное имя, заработанное трудом и уже года два как не зависящее от природного таланта; через пару дюжин лет он обгонит саму Вишенку, и это будет его собственная заслуга, в которой никто никогда не усомнится. Если он вернётся.

Владыка принял его в кабинете — с графином таргенайского для посетителя и графином нектара для себя. Нектар Гозрений умел готовить и сам — Ренина его обожала и могла поглощать кувшинами, особенно в жаркие дни. Жажду он действительно утолял очень хорошо.

— Я уезжаю, — сообщил Гозрений Аледеру то, что тот наверняка и так знал, — хотел попросить: если не вернусь, не позволь Ренине меня забыть.

— Естественно, — чуть удивился владыка, — а ты можешь заразиться? Я полагал, всё не так опасно.

— Вряд ли, — таргенайское не случайно считалось лучшим после «Миэлиариалитииэль», оно успокаивало и веселило, — меня прививали дома от всего, что возможно, и ставили защиту ещё и в Путаре — я же целитель. Но всякое бывает — было бы совсем безопасно, желающим не пришлось бы платить. К тому же неизвестно, отчего возникла эпидемия — местные маги обязаны были привить всех старше полутора лет.

— Разбираемся, — ответил владыка, — скорее всего, последние пару дюжин лет они делили между собой деньги, предназначенные для выдачи жителям — добровольно и бесплатно там никто прививать своего ребёнка не станет. Осталось только найти доказательства. Проблема в том, что если мы будем казнить всех проворовавшихся магов, у нас их не останется. Даже если их действия привели к таким последствиям. Кто поедет в те же Рыдплевицы? Разве ещё большие воры. Придётся найти одного-двух виноватых и свалить всё на них для устрашения… Впрочем, сейчас главное — никого оттуда не выпустить.

Что творилось с пытавшимися вырваться за пределы заражённой территории, Гозрений был наслышан. Нет, все карантинные меры он знал наизусть. Но одно дело — знать, другое — применить.