Под сенью проклятия

— А ты догада. Вот только не в свои сани не садись, не за свое дело не берись. Хотя чего уж там, догадалась — и Кириметь с тобой.

Я опешила. Выходит, свадьба уж скоро, раз королевский пособник так легко в этом признается.

Ладно, к первому товару приценились, подумала я. Помоги мне, Кириметьюшка — за вторым пошли.

— А чего олгарский верч не в кремле живет, господин Ерша? Все тутешские верчи за кремлевской оградой, в каменных палатах сидят. И только Берсуг, Араньин дядька, в Олгарской слободке кукует.

Вот тут курносого проняло. Кулак с колена враз соскользнул. Голову он вскинул, бровями передернул.

— Это тот, к кому вы сегодня ездили? Говори, что знаешь. Говори!

Я ответила со всей строгостью:

— Заигрался ты со своими хитростями, господин Ерша. Я не потому тебя спрашиваю, что знаю. У нас, у простого люда, все по-простому — если мы спрашиваем, значит, не поняли. Да ладно, не хочешь, не говори.

— Ты меня в лес зазвала, чтобы спросить о Берсуге и свадьбе королевишны?

— Да не только. — протянула я.

— Зря я тебя тогда от саможорихи спас. — Сказал Ерша. И чуть пристукнул сжатым кулаком по стволу коряги. — Надо было сразу из тебя все тайны вытрясти. Больно уж ты вострая, лезешь куда не надо. А съела бы листик, все бы рассказала. И ходила бы сейчас по кремлю тихая, послушная. Не девка, а мечта!

— Грозишь? — Прямо спросила я.

— Мечтаю.

Сколько ни тяни, а пора и к главному приступать. Я скромность на лице изобразила, но глаза в землю втыкать не стала — на Ершу уставилась, чтобы за ним уследить.

— Если одна девка случайно важную тайну узнает, что ей за это будет?

— Смотря какая тайна. — Курносый тоже глаз с меня не спускал. — Однако у нас в Положье с девками и бабами не воюют. У положских воев и получше враги имеются, мы до бабьего племени не опускаемся. А если какая деваха узнала что-то, для девичьих ушей не предназначенное, то её, скорей всего, отправят в дальнее верчество и выдадут тамзамуж. Не за земельного, нет. Земельные у нас то тут, то там воюют, им за женами приглядывать некогда. За графу выдадут. Те по своим верчествам безвылазно сидят, доверенные им углы стерегут. Чтобы указы выполнялись, чтобы подати собирались, чтобы земельные на границы вовремя собирались. За своим графеновым уделом приглядывают, вот и за супружницей заодно присмотрят.

Стать женой графы? Арания бы согласилась, но только если супруг живет рядом со столицей. Тут-то и незадачка, потому как Ерша ясно сказал — отправят далеко. Да и мне такое не подходит. Ох, навряд ли мы с ним договоримся.

— А если вместе с той девкой тайну узнал один прислужник?

Курносый вскинул одну бровь. Коротко глянул за мою спину, в сторону избушки, где остался Сокуг. Сказал скучным голосом:

— Это — потрудней. Но ведь тайны, госпожа Триша, они навроде яблок. В свой срок наливаются, и в свой же срок усыхают. Сегодня яблоко налитое, глаз манит, а через несколько месяцев сморщенное да засохшее, не людей им угощать, а скоту отдавать. Поэтому, если одной девице так важно, чтобы её прислужник жив остался, можно его просто подержать под замком. Пока тайна не усохнет, как то яблоко. И девица в том может полностью на меня положится — я своему слову не изменю, что бы она не узнала. Ненужного душегубства не терплю, мне и нужного хватает.

Сразу две вещи сказал мне Ерша — во-первых, что простит, и во-вторых, что есть какая-то тайна, которая вскорости откроется. Вот только о чем он говорил? О том, почему Берсуг не живет в кремле? Или о том, что королевишна выйдет замуж за цорсельца? Или король все-таки покажет народу увечного королевича? Вот и гадай.

— А если та девица. если она тайну узнала, когда неположенное совершала? И прислужника того принудила себе помогать? Что ей будет за неположенное?

— Что натворила-то? — Прямо спросил Ерша.

Я на одном дыхании выпалила:

— Приказала прислужнику разыскать убийцу моей матери.

Строгий наказ ему дала, и легед пообещала.

— Это норвинский выкуп за кровь? — Понятливо спросил Ерша. Прищурился с недоверием: — Откуда у тебя деньги, Триша?

В первый раз он меня Тришей назвал. Не красной девицей, не госпожой Тришей, а просто — Тришей. Ушам пожарчело, я судорожно вздохнула. Ответила, распялив глаза по-честному:

— Матушка немного оставила, в наследство.

Ерша глянул с насмешкой, но спросил уже о другом:

— Так нашел твой человек убивца?

— Тут ошибочка вышла. — Промямлила я. — Там ещё кое-что приключилось.

И выложила все подчистую — о Парафене, об иноземных послах, а потом и о тайне королевской, про выжившего королевича.

Когда я смолкла, Ерша молча встал. Шагнул ко мне, схватил меня за локти, одним махом приподнял над землей, да так, что мое лицо оказалось прямо напротив его лица.

И заглянул мне в глаза — остро, страшно. Словно я в колодце сидела, а он, стоя над колодезным срубом, вниз глядел да решал — вытаскивать меня или нет?

Со страху я громко сглотнула. Неужто не поможет?

— Ты хоть понимаешь, куда ненароком ступила? — Спросил Ерша, все ещё держа меня над землей. С натугой спросил, словно каждое слово давалось ему с трудом.