Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Надо сказать, что кончина главы семейства Сели на всех произвела довольно сильное впечатление. Джон Дальтон пишет буквально через две недели после случившегося, 27 января 1482 г., Джорджу Сели из Кале в Лондон: «…Я получил от Вас два письма, из которых узнал о большой беде с Вашим отцом, да пребудет с Вами Божье милосердие…»^{1415}.

Обратим внимание на то, что Джордж оперативно поставил в известность о смерти своего отца и главы семейной компании людей, связанных с семьей личными и деловыми интересами, успев, в частности, написать даже два письма Джону Дальтону. 

Необходимо отметить, что кончина члена семьи, тем более ее главы, связанные с этим переживания и заботы, не были уделом лишь оставшихся в живых. Сами купцы-олдермены, как правило, тщательно готовились достойно отойти «в мир иной». Еще при жизни они стремились как можно обстоятельнее подойти к организации собственных похорон, детально прописывая их организацию. С распоряжений о похоронах тот или иной олдермен обычно начинал свое завещание. Иногда такого рода распоряжения делались с удивительной скрупулезностью. Ярчайший тому пример — завещание меховщика Генри Бар-тона, составленное 31 июля 1434 г.^{1416}

Этот известный в Лондоне купец пожелал, чтобы на его похоронах в часовне ле Чарнел присутствовали «мэр, олдермены, судья Лондона, шерифы, чемберлен, городской клерк, каноники церкви св. Олфега на Крипплгейт и бедные люди компании меховщиков и нескольких приходов». Это, вероятно, должно было подчеркнуть значимость Генри Бартона, его роль в жизни столицы, признание его заслуг перед лондонцами. Далее этот купец подробнейшим образом описывает, как должна проходить сама церемония похорон: кто и где должен стоять и что в какой момент делать, в какой последовательности участвовать в траурном шествии, какие понадобятся одежды, сколько потребуется факелов и свечей и т.д. Удивляет, с какой тщательностью меховщик продумал все детали! Среди вещей, необходимых, по мнению Генри Бартона, для достойных его персоны похорон, мы обнаруживаем: хлеб, 6 галлонов[158] вина, пивные бочки, вмещавшие по 30 галлонов этого напитка, одежды для священников, в том числе «роскошное одеяние из черного бархата с золотой вышивкой и отделкой из меха» для приходского священника церкви св. Павла, в часовне которой этот олдермен и был похоронен, 2 фунта воска для изготовления небольших свечей, деньги для раздачи присутствующим на похоронах, ткань «с золотой нитью и прочая ткань для напрестольной пелены, серебряный крест, покрытый глазурью и позолоченный, весом в 3 фунта и 8 с половиной унций монетного веса, золоченая монета с изображением креста Архиепископа, серебряная с позолотой монета весом в 2 фунта 7 унций монетного веса, большие серебряные чаши, кувшины для умывания, большие плоские блюда и тарелки с изображением герба завещателя». Последнее представляется явным стремлением подчеркнуть свой дворянский титул. Конечно, все оставленные купцом одежды, кувшины, блюда, монеты, крест и прочее после обряда похорон переходили в распоряжение церкви.

Невольно возникает вопрос: к чему такая тщательность, такое исключительное внимание к собственной похоронной церемонии? Думается, объяснение этому факту нужно искать в особенностях мировоззрения средневековой эпохи, в том, что сильнейшее влияние на все сферы жизни средневекового общества в целом и каждого отдельного индивида оказывали религиозные представления. А сама жизнь человека того времени получила своеобразную направленность к загробному воздаянию.

Видимо, учитывая вышесказанное, можно понять и широко распространенную практику служения месс «за упокой души». Все без исключения купцы просят в своих завещаниях молиться и отслуживать мессы за спасение своей души и душ умерших родителей, прочих родственников и друзей. И, конечно же, оставляют разнообразное имущество (земли и помещения, ренты и деньги) церквам и священнослужителям на проведение подобных служб. Чувствуется, что купец искренне верит в возможность таким способом спасти свою душу и освободить ее от грехов. Поражает, что купцы просят отслужить немалое количество месс: на протяжении 12-ти, 16-ти и даже 60-ти лет^{1417}

. Составители завещаний буквально одержимы мыслью о необходимости отправления как можно большего числа служб «за упокой души». По мнению А.Я. Гуревича, подобная практика свидетельствует об утверждении в сознании купца идеи пропорциональности «добрых дел» на земле и наград на том свете. Купец старается устроиться по возможности с «удобствами» и в потустороннем мире^{1418}. И это его старание реализуется в «добрых делах». Поступая так, олдермены, очевидно, старались застраховать себя, свои души от посмертных мучений на том свете. Фактически же в купеческой олдерменской среде вырабатывается новый тип религиозности, который объединял веру в Бога и страх перед загробными карами с коммерческим подходом к т.н. «добрым делам» на земле, приносящим награды на том свете.