Под сенью зефирных облаков

С тех пор как Илай ушел, мне пришлось серьезно пересмотреть свой распорядок дня. Раньше мы вместе отвозили детей в школу, возвращались домой, вместе завтракали (Илай обожал яичницу с беконом и тосты с абрикосовым повидлом), затем уединялись каждый в своем кабинете и работали вплоть до обеда. Я писала очередной рассказ про Мисс Смузи, Илай работал над новой главой романа, который должен был стать шедевром. Затем я разогревала нам обед, мы устраивались на террасе, наслаждались курицей, фаршированной перцем, сыром и грибами, или легкими закусками, после чего снова расходились по кабинетам. Около четырех я шла на занятия йогой, затем забирала детей из школы. Пока они обедали и делали уроки, мы с Илаем продолжали писать. Вечером мы выходили на прогулку в Центральный парк Флоксвила, затем возвращались домой и садились ужинать. После ужина я укладывала детей спать, и мы с Илаем устраивались перед телевизором. Спать мы ложились ровно в двенадцать. Но теперь Илай ушел из нашей жизни. Конечно, я ценила каждую минуту, проведенную с детьми, но мне немного не хватало мужчины, которого я когда-то очень любила.

Я закрываю ежедневник, допиваю кофе, смотрю в зеркало и поправляю волосы.

Дороти выскакивает из-за стола, хватает за руку Барни и они бегут к входной двери. Я беру сумку и мы выходим из дома.

– Поторопись! – кричит Дороти, запрыгивая в машину.

Барни следует ее примеру. Он частенько пытается копировать ее движения. Наверно, меня должно это беспокоить. Но нет. Я не думаю, что в этом есть что-то ужасное. Она старше. Шустрее. Озорнее. А ему так не хватает энергии, сил и боевого духа. Пусть уж лучше он переймет все эти качества у родной сестры, чем у какого-то сорванца.

Дети сидят в машине. Дороти что-то напевает себе под нос. Барни задумчиво смотрит в окно. Я сажусь на водительское сидение, вставляю ключ в замок зажигания. День обещает быть насыщенным. Я должна позвонить Илаю (одна маленькая компания вздумала делать мультик о Мисс Смузи, и он решил выступить моим агентом, за что я ему премного благодарна, поскольку это избавило меня от необходимости вести переговоры с людьми, знающим толк в деньгах, кассовых сборах, административных затратах и прочей ерунде), закончить рассказ, сходить на сеанс психотерапии, купить свежие овощи и фрукты на центральном рынке, приготовить ужин, а когда тетя Мэй придет сидеть с детьми, отправиться на заседание книжного клуба. Я терпеть не могу книжные клубы. Но Бетти, моя старая добрая подруга, ведущая светский образ жизни, является председателем книжного клуба Флоксвила, и каждый вторник праздные домохозяйки собираются, чтобы обсудить мой очередной рассказ (если, конечно, за неделю я успевала написать новый).

Я довожу детей за две минуты. Они выпрыгивают из машины и растворяются в толпе, даже не посмотрев в мою сторону. Они запрещают мне провожать их до школы, и я отношусь к их желанию с уважением. К тому же у здания школы вечно проблемы с парковкой.

Я возвращаюсь домой.

– А вот и ты! – останавливает меня Розмари, когда я направляюсь к входной двери.

Она живет в доме напротив. Недавно от нее ушел муж. Каждый раз, смотря в ее одинокие, исполненные глубокой печали глаза, я испытываю к ней чувство глубокого сострадания – до тех пор пока не вспоминаю, что и сама нахожусь абсолютно в той же ситуации, что и она. Я не знаю, сочувствуют ли мне посторонние люди, но не хотела бы, что кто-то относился ко мне так же, как я отношусь к Розмари: с оскорбляющей человеческое достоинство жалостью.

– Привет, Розмари! – приветствую я свою дорогую соседку.

– Не хочешь зайти ко мне не чашку кофе? – предлагает она.

Она приглашает меня на кофе каждое утро, но я постоянно ей отказываю. Ей нужен собеседник. А мне нужно уединиться в своем любимом кабинете и погрузиться в упоительный мир Мисс Смузи – героини, к которой я отношусь так нежно и трепетно, словно она – мой третий ребенок.

– Извини, – говорю я, пожимая плечами. – Мне нужно работать.

Розмари понимающе кивает головой. Ее глаза наполняются слезами, но она натягивает на лицо нарочитую улыбку и делает вид, будто не расстроилась. Черт возьми, как же я ей сочувствую.

Я захожу в дом. Мне хочется плакать. Но я держу себя в руках. Со дня нашего развода прошло почти полгода. За все это время я ни разу никому не рассказывала о том, что творится у меня на душе. Даже тете Мэй – человеку, ближе которого для меня нет на всем белом свете. Даже Мелани, моему психотерапевту. Даже Аманде, моей родной сестре. Даже Бетти, моей лучшей подруге. Хотя все они, наверняка, готовы меня выслушать. Но так уж вышло, что я не привыкла изливать душу. Даже самым близким людям.

Мой кабинет находится прямо напротив кухни. Его окна выходят на улицу, проходящую перед моим домом. Работая над новым рассказом, я могу наблюдать за детьми, играющими в догонялки.