Под шепчущей дверью

Если бы у Уоллеса по-прежнему было способно биться сердце, оно встало бы у него в горле, когда Хьюго набрал номер, который он ему сказал. Уоллес не знал, ответит ли кто-нибудь. Номер, высветившийся на экране ее телефона, покажется ей странным, и она, возможно, проигнорирует его, как поступает большинство людей.

Но она не проигнорировала.

– Алло?

Хьюго сказал:

– Могу я поговорить с Наоми Бирн?

– Это я. А с кем я разговариваю, скажите, пожалуйста. – Последнее слово прозвучало тише, чем остальные, и Уоллес понял, что она отвела телефон от уха, чтобы посмотреть на номер, нахмурившись при этом. Внутренним взором он видел ее очень ясно.

– Миссис Бирн, меня зовут Хьюго. Вы меня не знаете, но я знакомый вашего мужа.

Наступила долгая пауза.

– Бывшего мужа, – наконец проговорила она. – Если вы об Уоллесе.

– О нем.

– Ну, мне очень жаль, но я должна сообщить вам, что Уоллес умер два месяца назад.

– Знаю, – ответил Хьюго.

– Вы… знаете? Просто вы говорите о нем в настоящем времени, и я предположила… это не имеет значения. Чем я могу помочь вам, Хьюго? Боюсь, у меня мало времени. Я должна пойти ужинать…

– Я не задержу вас, – поторопился сказать Хьюго, глядя на Уоллеса, одобрительно кивнувшего ему.

– Вы были его клиентом? Если у вас какое-то юридическое дело, то вам нужно позвонить в фирму. Я уверена, они будут рады помочь…

– Нет, – перебил ее Хьюго. – Я не был его клиентом. Можно сказать, это он в некотором смысле мой…

– Был, – прошипел Уоллес. – Был.

Хьюго округлил глаза.

– Он в некотором смысле был моим клиентом.

Опять долгая пауза.

– Вы психотерапевт? У вас незнакомый мне код города. Откуда вы звоните?

– Нет, – ответил Хьюго. – Я не психотерапевт. Я владелец чайной лавки.

Наоми рассмеялась:

– Чайная лавка. И вы говорите, что Уоллес был вашим клиентом. Уоллес Прайс.

– Да.

– Не помню, чтобы он хоть раз в жизни выпил чашку чая. Простите, что я сомневаюсь в ваших словах, но он не был любителем чая.

– Да, это так, – сказал Хьюго, а Уоллес застонал. – Но, думаю, вы удивитесь, узнав, что он научился ценить его.

– Неужели? Это… странно. С какой стати… впрочем, неважно. Чего вы хотите, Хьюго?

– Он был моим клиентом. Но кроме того, и моим другом. Я сожалею о вашей потере. Понимаю, вам трудно пришлось.

– Спасибо, – холодно проговорила Наоми, и Уоллес знал, что она напрягает мозг, стараясь понять, чего, собственно, Хьюго от нее хочет. – Если вы знали его, то, уверена, вам известно, что мы с ним развелись.

– Да, известно.

В ее голосе послышалось раздражение:

– Так в чем смысл нашего с вами разговора? Послушайте, я благодарна за ваш звонок, но я…

– Он любил вас. Очень. И я знаю, все у вас пошло не так, и вы расстались по вполне серьезным причинам. Но он никогда не жалел ни о едином моменте, проведенном с вами. Он хотел, чтобы вы знали это. Надеялся, что вы обретете счастье. Что у вас будет полноценная жизнь. И он очень сожалел о том, что между вами произошло.

Наоми молчала. Уоллес решил было, что она отсоединилась, но он по-прежнему слышал, как она дышит.

– Говори, – прошептал он. – Пожалуйста.

И Хьюго сказал:

– Он рассказывал мне о дне вашей свадьбы. Сказал, что никто никогда не был так прекрасен, как вы в тот день. Он был счастлив. И хотя потом все обернулось по-другому, он никогда не забывал о том, как вы улыбались ему в той церквушке. – Он тихо рассмеялся. – Он говорил, что перед самым началом церемонии он запаниковал. И вам пришлось разговаривать с ним через дверь, чтобы успокоить его.

Молчание. Потом:

– Он… он сказал, что у него не получается завязать галстук. Что мы можем все переиграть.

– Но вы не сделали этого.

Нэнси шмыгнула носом:

– Нет. Не сделали, потому что это было так похоже на Уоллеса, и я… Боже, надо же вам было позвонить именно сейчас и испортить мой макияж.

Хьюго издал короткий смешок:

– Я не хотел.

– Да, надеюсь, что так. Но почему вы вообще звоните мне и говорите то, что говорите?

– Он считал, вы заслуживаете того, чтобы услышать это. Знаю, вы перестали общаться с ним задолго до его смерти, но человек, которого я знаю… знал, отличался от того человека, которого помните вы. Он научился быть добрым.

– Это совершенно не похоже на Уоллеса.

– Знаю. Но людям свойственно меняться перед лицом вечности.

– И что это должно означать?

– Да то, что и означает.

Она неуверенно проговорила:

– Вы знали его.

– Да.

– Действительно знали его.

– Да.

– И он рассказывал вам о том, что с нами произошло.

– Рассказывал.

– И вы ни с того ни с сего решили позвонить мне, исключительно по доброте вашей души.

– Да.

– Послушайте, Хьюго, верно? Я не знаю, чего вы хотите добиться, но я не…

– Ничего. Мне ничего не надо. Я хотел лишь сказать вам, что вы значили для него очень много. Даже после всего того, что было сказано и сделано.

Она ничего не ответила.

– Вот и все, – продолжал Хьюго. – Это все, что мне нужно было сказать вам. Прошу прощения, что вклинился в ваш вечер. Спасибо вам за то, что…

– Он вам небезразличен.

Хьюго опешил. Он посмотрел на Уоллеса и тут же отвел взгляд.

– Да.

– Вы друзья, – сказала она почти весело. – Просто друзья?