Под солнцем горячим

Только зря он так думал о Коноплевой. Она его выдавать не собиралась. И даже совсем наоборот. Она его выручила.

Как это произошло? А вот так.

После обеда всем отрядом пошли в Красногорийское - посмотреть школьный музей. Директор школы Олегу Захарович - невысокого роста, с бородкой клинышком, в очках и в серой шляпе с дырочками («Для вентиляции», - хихикнул Толстый Макс) - встретил гостей у входа. Директора окружали красногорийские ребята, среди них был, конечно, и Топчиев.

В этой школе до войны учился Андрей Гузан. Сейчас в классе, где он сидел, висит его портрет. И класс называется «класс Гузана». А в музее много документов - школьный дневник, тетрадки, сочинения, письма с фронта и самое главное - комсомольский билет сержанта Гузана, простреленный вражеской пулей, залитый кровью… Гера смотрел, не отрывая глаз. Много уже знал он о Гузане, часто говорили о его подвиге ребята, но, глядя сейчас на этот комсомольский билет, будто услышал, как из дали военных лет, сквозь грохот артиллерийской канонады и треск пулемета донесся звонкий голос: «За Родину!» И метнулась на фашистский дзот фигура бесстрашного сержанта с автоматом в руках, захлебнулся вражеский пулемет.

Нет, не погиб Гузан тридцать лет назад. Он стоял сейчас перед Герой Гусельниковым - молодой, плечистый, веселый, бесстрашный, - такой, каким был тогда. И правильно решили ребята: побывать здесь, где он жил, прошагать по земле, по которой он шагал, посмотреть на горы, на которые он смотрел.

Но ведь так же храбро еще шесть десятков лет тому назад, в девятнадцатом году, воевал Степан Бондарь! Он так же звал на бой с врагами: «За революцию! За Советскую власть!».

- Олег Захарович, - Гера оттеснил Абрикосову, - скажите, а в гражданскую войну здесь были партизаны?

- Были, - ответил Олег Захарович. - В этом самом доме размещался их партизанский штаб.

- В этом? - обрадовался Гера. Вот здорово! Значит, вполне возможно, что в комнате, где учился Гузан, за тридцать лет до него заседал со своим штабом Степан Бондарь! И у Геры невольно вырвалось: - И Бондарь здесь бывал?

- Какой Бондарь?

Гера хотел уже ответить, но не успел. Муврикова, хмыкнув, сказала:

- Опять Гусельников с гражданской войной вылез! И учительница спросила:

- Тебя по-прежнему интересуют красно-зеленые? Геркин взгляд упал на Гутю. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, приложив палец к губам, как бы предостерегая: «Молчи, молчи, а то дознаются!» И он забормотал еле слышно:

- Да я просто так, я ничего…

Олег Захарович пожал плечами:

- Если про здешнего партизана речь, то я не слышал.

И вдруг запищала белобрысая девчонка:

- Олег Захарович, а вот наш дедушка Кондрат…

Но Гутя не дала ей закончить:

- Пошли, Лена, пошли!

- Погоди, куда ты меня тянешь?

- Пошли, пошли, - не отставала Коноплева и, можно сказать, силой выволокла девчушку из комнаты.

Олег Захарович продолжал рассказывать о Гузане. Красногорийский ученик совершил подвиг далеко отсюда, под Ленинградом, но и здесь, в горах, шли упорные бои с фашистами. Через Красногорийское проходила линия франта - на одной окраине были немцы, на другой укрепились наши.

- А вы сами воевали, Олег Захарович? - спросил Дроздик.

- Да, я был в десантных войсках. Меня вместе с товарищами забрасывали в тыл к немцам.

- Расскажите, - запросили ребята. Муврикова даже тетрадку раскрыла - приготовилась записывать. И Гера с уважением взглянул на Олега Захаровича - вот ведь не подумаешь: невысокий, в очках, ничего героического по виду, а десантник! Только рассказывать сейчас о себе он не стал, пообещал это сделать при следующей встрече.

Когда Гера вышел на улицу, то только тут вздохнул с облегчением. Пока теснились в комнате, он боялся, что взрослые снова начнут выспрашивать у него о Степане Бондаре. А на улице можно держаться подальше. И он шел в сторонке, рядом с Серегой, мысленно ругая себя за то, что чуть все не погубил, и спасибо говорил Гутьке - она же удержала его от глупой болтовни, выручила! И теперь уж все - все! - ни одна живая душа теперь не услышит от Гер К и о Степане Бондаре. Надо только завтра поговорить еще с Кондратом. Без этого не обойтись. Ясно, что Бондарь мог бывать в Красногорийском, мог, хотя никто здесь об этом не догадывается. А Гера все, выяснит у деда, потом побывает где надо, а уже после этого напишет сюда письмо: «Дорогие красногорийские ребята и директор Олег Захарович! Вы, конечно, не помните, что среди городских туристов находился я, а я узнал новость, очень важную для истории вообще и для вашего поселка в частности…» Короче, так или примерно так напишет он, чтобы не пропало важное открытие.

Только опять перед Герой возникло препятствие… Когда пришли в лагерь, Лидия Егоровна, выстроив отряд, сказала вожатой:

- Альбина, зачитай приказ номер два.