Под солнцем горячим

- Ну, ну… Погода, видать, к тому идет. Чуешь, над горами-то? - Гера посмотрел на горы, но ничего не заметил. Голубело чистое небо, только над вершиной Хазаровского перевала застыло белое облачко. Старик рыбак показал на него: - Подбирается, чуешь? - Он сказал о нем с усмешкой, как о хитром зверьке, и замолчал, уставившись на поплавки.

Гера постоял еще немного, потом вернулся к палаткам.

Море лежало перед ним синей лентой, а висячий мост вкривь и вкось разлиновывал эту синюю ленту своими тонкими тросами. Но вблизи море было не только синим. Оно было разноцветным, словно раскрашенное огромными мазками, - темно-фиолетовое вдали, сизое - поближе, блестящее, будто подсвеченное из глубины, изумрудное у самого берега. Все эти краски переливались и меняли оттенки.

Лидия Егоровна разрешила вволю купаться, но предупредила, чтобы не пережаривались на солнце. Все чувствовали себя прекрасно. Только опять не повезло Сереге. Он выволок на берег матрац: решил поплавать. А Толстый Макс кинулся помогать, стал вынимать зубами резиновую пробку и… откусил ее! Серега закричал па Швидько:

- Ты что - голодный? - Все вокруг засмеялись, а Кулек-Малек чуть не заплакал.

Толстый Макс только сопел. Сейчас-то у него получилось случайно - можно сказать, тоже не повезло.

Альбина между тем познакомилась с соседями-туристами и договорилась с ними: вечером зажгут общий костер, покажут друг другу художественную самодеятельность. Девочки начали репетировать. Максим Дроздик сзывал рыболовов на очередной промысел. Дежурные суетились у ведер. Словом, в палаточном городке на острове туристская жизнь входила в свою колею.

А Гера не находил себе места почему Лидия Егоровна не объявляет, когда все пойдут в Новоматвеевку, чтобы поскорее выяснить про Степана Бондаря?

- Слушай, Серега, - сказал Гера. - Надо же идти. Кулек-Малек, обняв коленки, сидел перед палаткой и глядел в землю. Он все еще переживал неудачу с матрацем.

- Куда идти? - спросил он.

- А искать Степана Бондаря.

Серега махнул рукой в сторону девчоночьей палатки:

- Пусть Райка.

Муврикова с Гутей выпускали стенгазету.

- Послушай, летописец, - обратился к ней Гера, заглянув в палатку. - А когда Бондаря искать будем?

- Потерпи, узнаем. И про однополчанина Гузана и про твоего Бондаря, - ответила Райка с улыбкой и взглянула на Гутю. - Ну, что у нас там дальше? - Она не сказала Гере «иди», но всем своим видом дала понять, что он лишний.

Он ушел. Ему не понравилось, как Муврикова с ним разговаривала. Улыбалась. «Про твоего Бондаря». Как будто не ее дело. Да еще советик дала: «Терпи». А сколько можно «терпеть»? Прошагал Гусельников десятки километров, через горы к морю вышел, а еще ничего не раскрыл. Хорошо узнавать про однополчанина - пойдут в сельсовет и выяснят, где он живет. А как быть Гере? Конечно, Новоматвеевка рядом, вот она, за речкой, и, может, живет в ней человек, который знает что-либо новое про Бондаря, но где его искать, этого знающего человека?

Время- то идет, а все медлят, медлят…

После обеда Лидия Егоровна объявила, чтобы все готовились к вечернему концерту. Тут уж и Муврикова заволновалась:

- Лидия Егоровна, а когда к однополчанину Гузана пойдем?

А Гера не выдержал:

- Да что там про однополчанина говорить! Про Бондаря надо узнавать. О нем же ничего не известно. И вдруг не успеем?

Учительница додумала и подозвала вожатую. Подошел и Семен. В общем, получился внеплановый походный совет юных путешественников: решали, где искать человека, который знает про Бондаря.

- А я придумала, - сказала Гутя. - Спросим тоже в сельсовете. Какие живут в Новоматвеевке партизаны с гражданской войны.

- Хорошо, - согласилась учительница. - Можно с этого начать. Семен, завтра утром пойдешь с желающими в сельсовет.

ПОИСКИ ВОЗОБНОВЛЯЮТСЯ

Не трудно понять, как Гера ждал утра! Он еле досидел вечером у огромного костра дружбы, который разожгли сообща с соседями. И еле дослушал объединенный концерт. К костру подтянулись все туристы-островитяне. Выступали, пели, играли на гитарах. Гере особенно понравились «туристские матрешки». Три парня с рюкзаками за спиной повязались платочками и, пританцовывая, пронзительными голосами спели частушки. У них был припев:

Спуск - подъем, спуск - подъем,

А мы идем, идем, идем.

А в одной частушке говорилось про какую-то Зину.

Дух у Зины захватило,

Подыматься нету силы,

Но Зинуха молодцом:

Где не шла, ползла ползком.

- Это они сами сочинили, - пояснила Муврикова.

- Не мешало бы и нам про себя сочинить, - заметила учительница.

- А что? И сочиним, - тряхнула Райка «хвостом». - К новому костру дружбы будет готово! - Она сказала о новом костре дружбы потому, что этот, первый, всем понравился, решили через несколько дней провести такой же. Конечно, и Гере костер понравился, но все-таки он раньше других ребят ушел в палатку.

Кругом шумели, укладывались, ожидая отбоя, а он уже лежал смирно. Скорее заснешь - скорее настанет утро.