Под солнцем Мексики

В течение дня клопы прячутся в щелях и норах. Зато ночью они становятся активными и предприимчивыми в поисках жертвы.

Доктор, отлично знающий Мексику, советует мне быть осторожным с ночевками, особенно в глухих селениях.

— Кроме поцелуйного клопа берегитесь еще и блох. Подцепить их нетрудно. Песчаная блоха удивительно коварна. Стоит ступить босой ногой на глиняный пол, как она успевает «всадить» под ноготь несколько десятков яиц. Вы обнаружите несчастье лишь через сутки, когда появится адский зуд и нестерпимая боль. Палец опухнет, раздуется чуть ли не вдвое. Блошиные яйца надо извлечь прокаленной на огне иглой, но лучше не самому, а при содействии хирурга. Я испытал на себе эту прелесть не раз! Спите под пологом! Вообще, чего другого, а болезней у нас хватает. Есть проказа, время от времени проявляется эпидемия оспы. С 1941 по 1950 год, например, были зарегистрированы 34 тысячи случаев оспы. Ежегодно отмечается свыше 1400 случаев заболевания сыпным тифом. От туберкулеза за год умирает до 10 тысяч мексиканцев. И это еще далеко не все! Уж извините меня, старика, — улыбается врач, — если я немного попугаю вас одним чудовищем, с которым вы можете случайно встретиться.

— А, с гремучей змеей? — предполагаю я.

— Нет, похуже. Кое-где в селах здесь встречается паук «черная смерть», или «черная вдова». Охотясь за насекомыми, он нередко устраивает логово в таких укромных местах, как низ стульчака в уборной. Если паука нечаянно потревожить, то, защищаясь, он кусает. Представляете, какой неожиданный сюрприз — укус этой твари.

Это я знал! С пауками у меня давняя дружба. Сколько раз в Средней Азии я ловил паука каракурта — ближайшего родича этого американского паука. Как и у «черной вдовы», у него пара челюстей — хелицер, снабженных острыми коготками, соединенными протоками с ядовитыми железами. Яд обладает чудовищной силой. Он в четырнадцать раз токсичнее равной дозы яда гремучей змеи. Паук в состоянии, например, убить верблюда через час. Укус смертелен и для. человека.

— За последнее время, — говорит доктор, — из яда американских пауков латродектус руфипес готовят лечебный препарат, применяемый в невропатологии.

Альварес что-то издали кричит и машет мне рукой. Мы бежим к нему. Возле норы, около коровника, возбужденно мечется армадилл, возле него суетятся четыре крошечных детеныша, абсолютно одинаковых. Вскоре семейство скрывается в норе.

— Видели? — говорит Альварес. — У матери четверо близнецов, удивительно похожих друг на друга. Вот одна из неразгаданных генетикой особенностей армадилла. Единственное животное в мире, которое рождает, как правило, сразу четырех однояйцевых близнецов!

— В Мексике многое для вас покажется необычным, — улыбается старый врач, пришедший сюда следом за мной. — Как-то я побывал в северо-западной части страны и видел там ядовитую ящерицу. Обороняясь, эта ящерица, или, как ее здесь называют, ядозуб, может укусить. Укус наносится с молниеносной быстротой и с большой силой. Ядозуб — ночное животное, днем он забирается в щели скал или пещер, а на охоту выходит после заката солнца. Питается мышами, яйцами ящериц и змей. Когда пищи становится мало, он забирается в нору и расходует скопившийся в мясистом хвосте жир.

— Здесь необычны даже белки, — вмешивается в разговор Плетч. — Уж что, казалось, может быть банальнее этого грызуна. А у нас скалистая белка по три с половиной месяца живет в пустыне без единой капли воды! Да ухитряется еще при этом сохранить беличью резвость. Раз уж зашел разговор об удивительном, я покажу сейчас вам нечто необычное.

Мы проходим не более ста шагов. Плетч подводит нас к дереву двурогой акации и торжественно произносит:

— Ручаюсь, что нигде ничего подобного вы не видели.

Мы осматриваем колючее дерево, и Плетч рассказывает о его удивительных особенностях. У основания каждого листа акации находится пара чрезвычайно крупных и острых шипов. Благодаря им акация и получила название двурогой. Полые внутри шипы служат жилищами для муравьев. Стоит только человеку или животному прикоснуться к дереву, как из шипов выходит бесчисленное муравьиное воинство, чтобы защитить дерево. У насекомых огромные челюсти. Они двигаются с большой скоростью, очень воинственны. Ни козы, ни мулы, ни какие-либо другие животные не в состоянии вредить акации. Она остается абсолютно неуязвима из-за «патриотически» настроенных муравьев. Видимо, и сами шипы служат для той же оборонительной цели. Но муравьи не только защищают дерево, они же опыляют и цветы акации.

У многих муравьев есть крылья, особенно у тех, которые готовятся к перелету на новые места обитания. За несколько дней до роения, подобно пчелам, крылатые муравьи прекращают обычную работу. Они летают, отыскивая подходящие акации для роя, собирающегося покинуть старое обиталище. Это муравьи-квартирьеры. Каким-то особым способом они передают всему рою информацию о том, что подходящая акация для нового местожительства найдена.