Под созвездием Кентавра

Тени еще длинные, но вдалеке я заметил по пыльному облаку приближающуюся колонну. Боевые машины пехоты, по одной, в голове и в хвосте колонны, прикрывали четыре крытых Урала с солдатами в центре построения. Когда техника оказалась в зоне поражения, под катками БМП прогремел взрыв, и тут же группа нападения открыла ураганный огонь. Очевидно по предварительному плану, мотострелки отрабатывали круговую оборону колонны и последующее наступление на отряд спецназа. Ион объяснил мне, что наступать солдаты смогут только после того, как сообщат командиру колонны обнаруженные цели и дистанцию до нападавших. По звуку выстрелов, обороняющиеся должны определить количество пулеметных расчетов, и по возможности засечь позиции гранатометчиков. Но спецназовцы, расстреляв положенный боезапас начали отход раньше, чем мотострелки выполнили условия для атаки. Оказалось, что за ночь нападавшие не только закопались в землю, но и отрыли траншеи для отхода, которые тщательно замаскировали. Как кроты они всю ночь ковыряли сухую почву, ради нескольких минут боя. Спецназ отходил не в шахматном порядке, а флангами, очевидно расчитывая, что преследователи тоже разделятся, или растянут наступающее построение. Видимо командир засадной группы предполагал на всякий случай контратаку. Но мотострелки двигались вперед не спеша, со знанием дела. С флангов спецназовцев стали обходить боевые машины пехоты. Но отступающие уже достигли склона возвышенности, с которой мы с Ионом наблюдали за происходящим. Теперь, поднимаясь все выше и выше вверх, спецназ получал тактическое преимущество в разнице высот, и получил защиту, продвигаясь между каменных валунов. Тогда мотострелки остановили движение по открытому пространству и вернулись к машинам. Второй акт «Марлезонского балета» разыгрывался только для мотострелков. Спецназовцы вернулись в окопы, а колонна оттянулась назад. Когда голова колонны вернулась к месту подрыва, из окопов послышались редкие выстрелы, имитирующие нападение. Головная БМП и один Урал в центре были условно подбиты, а по плану колонна должна была не обороняться и наступать, а как можно быстрее выйти из зоны обстрела. После начала нападения исправные машины обогнули подбитый БМП и продолжили движение, а бойцы из «поврежденного» Урала заняли оборону около неподвижной «брони», дождались вторую БМП, подцепили трос, и под прикрытием двух орудий, пулемета, и бронированной сцепки покинули опасную зону.

– Это очень простая и условная шахматная партия – объяснял позже Ион. – Учения были на простой местности и спецназ не использовал группу охраны и группу прикрытия. В реальности, открытое пространство – плохое место для засады. Гораздо лучше иметь труднопреодолимое препятствие между засадой и «жертвой», и не отходить под огнем противника, а растворяться в растительности, или уходить в горы.

«Папа Карло» гонял меня по топографической карте, где я среди извилистых дорог, речушек и холмов, выбирал подходящие места для нападения из засады, и обозначал маршруты для отхода группы, пока мой мозг не стал работать на автопилоте. Во время пробежек в лесу, я инстинктивно выбирал позиции, оптимальные пути передвижения, запоминал рельеф и особенности местности. Таких же результатов Ион добивался от меня и в условиях городской застройки. Развернув план города, я видел критические места на маршрутах движения, точки для наблюдений, снайперские позиции и районы для безопасных убежищ.

На мои осторожные вопросы, не станет ли Алексей Смирнов параноиком? Ион ответил, что все люди делятся на шизофреников, параноиков и психопатов, но беспокоится не стоит – в моем случае наблюдается классическое раздвоение личности.

***