Под созвездием змееносца

Ответом мне было молчание, всеобщее и долгое. А я и не против совсем, очень даже за! Выдохнула с облегчением, если так можно выразиться с учётом того, что мне было очень даже тяжко. Не от слов Торина, а от того, что решение Дамира, подсказывало предчувствие, имеет влияние не только на его жизнь. Я не радовалась исчезновению с горизонта конкурентки, совсем напротив, я страдала от того, что рана в душе Дамира станет от этого лишь больше. А имея внутри такую зияющую дыру, он уже вряд ли будет способен взрастить там нечто новое, вроде любви ко мне. Время, конечно, покажет, но я не слишком надеялась на то, что когда-нибудь снова посмотрю в сияющие тёмные глаза и получу хоть каплю той взаимности, которая была предназначена Яирали.

Вскоре наш путь закончился, когда тропинка стала шире и вокруг то здесь, то там стали появляться могилы. Сначала их было мало, но вскоре мы уже с трудом умещались между холмиками разной степени выраженности и с памятными камнями или плитами. Некоторые из них, как нельзя было не заметить, уже раскололись от времени или по иной причине, о которой думать не хотелось.

Нори уверенно петляла по кладбищу, очевидно, хорошо на нём ориентируясь, и быстро вывела нас к тому месту, где должно было произойти то самое, ради чего мы пришли. Дамир с отцом были уже здесь же, да и могила ждала свою жертву, заставив меня задрожать от одного вида своей чёрной глубины. Очень неприятное чувство. Когда все собрались и обменялись короткими фразами о том, кто и что делает, Дамир одним движением руки отправил гроб в приготовленное для него место и, собственно, всё началось.

Ритуал прощания я едва пережила, если уж быть откровенной. Нет, никто не говорил красивых слов и не лил фальшивых слёз. Эту девушку из другого мира знал и любил только один человек из присутствующих. Как я поняла, этот ритуал если и был магическим, то лишь отчасти, и представлял собой избавление ото всего, что связывало того, кто оставался на этом свете, с тем, кто его уже покинул. Дамир молча стоял и смотрел не на могилу, которая стараниями Торина медленно, но верно заполнялась землёй, а наверх — туда, где скрывалось за набегающими тёмными облаками солнце. Никто не слышал прощальных слов Дамира, обращённых к Яирали, и только ветер — верный друг и помощник мага, разбушевался, заставляя стонать старые деревья. Небо продолжало стремительно темнеть и вдруг пошёл дождь. Без грома и молний, этот мир тоже прощался со своей гостьей молча, сострадая одному из своих сыновей в его потере.

А потом Дамир закричал, громко, надрывно, выпуская на волю всё то, что держал в себе всё время, пока ещё не потерял надежду. Замолкнув, он упал на землю, уже скрывшую его любимую и зарылся в неё руками, как будто хотел, чтобы его похоронили рядом. Не знаю, как я удержалась и не бросилась к нему, наверное потому, что меня удержал от этого Торин, обняв и прижав к себе. Я не сопротивлялась и не рвалась к замершему в чёрной как ночь земле некроманту, прижавшись к Торину и рыдая. Тоска накатила на меня точно такая, как будто я только что потеряла часть себя, и это точно не было простое сострадание. Мне было плохо, я теряла силы и желание жить, но та забота и тепло, которые дарил удерживающий меня мужчина, не позволили просто упасть и умереть немедленно. Я была благодарна дождю, под частыми каплями которого терялись мои слёзы и моя слабость. И Торину я тоже была благодарна, но сказать ему этого не успела, уплыв куда-то туда, где не было так больно.

ГЛАВА 25

Традиционно очнулась в постели, даже не зная, как в ней оказалась. Не с технической точки зрения, конечно, а не помня того, что этому предшествовало. Обморок был, судя по всему, длительным и глубоким, от кладбища путь не близкий. Правда, в этот раз ничего не болело, поэтому я и пришла к выводу, что обошлось без нападений и прочих неприятностей. Если не считать сердца или души, кои вместе и по-отдельности беспокоили меня даже в беспамятстве, то чувствовала я себя хорошо. За окном алел яркий закат, оставалось надеяться, что ещё этого, очень непростого дня. Вряд ли даже самые впечатлительные девицы могут проваляться в обмороке целые сутки.

Внешний вид, когда я узрела себя в зеркале, не порадовал, даже грязные разводы остались на щеках, повторяя дорожки слёз. Неужели, это я в земле перепачкалась?! Ничего не помню! Опять! Если вдруг и в самом деле окажусь знатной дамой, то придётся менять родовой девиз, который, как я уже слышала, есть у каждого благородного семейства, именно на этот. Как там Дамир после всего, если даже меня так накрыло от его переживаний…

Вместо ответа на мои не высказанные вслух вопросы раздался короткий стук в дверь и вошла служанка.

— Госпожа приглашает к ужину, но если вам всё ещё неможется, то я доложу.

— Нет-нет, не надо. Я спущусь через некоторое время. Так и скажи.

Девушка кивнула и покинула меня, а я с остервенением принялась умываться в