Под цикадным деревом

Он отрешился от цепочки ужасов, которые непроизвольно проносились у него перед глазами каждый раз, когда Нери пробуждался ото сна, пусть даже такого легкого, как этот.

— …своя любовь, — ответил он на латыни.

Они выбрали фразу на латыни, потому что в ней скрывались позывные Эвтерпы и Розы. Эвтерпа решила назвать себя «звездой», а Нери, подумав о Розе, дал ей прозвище «любовь». Эвтерпа плохо знала латынь, она бросила учебу, когда у семьи начались проблемы с деньгами. Проблемы были серьезные, поговаривали даже, что дед Эвтерпы Джанни Флавиани, владелец известной фабрики по производству пасты, собирался закрыть ее из-за банкротства.

Эвтерпа продолжала понемногу получать знания только благодаря Нери и Розе, с которыми она обменивалась книгами всякий раз, когда им удавалось свидеться. Но это было рискованно, слишком рискованно. Сначала они попросту встречались в библиотеке. А потом…

Нери различил в темноте улыбку Эвтерпы, улыбку, которая означала: нам и на этот раз удалось. Он раскинул руки, ожидая привычных удушающих объятий, но тут их прервал другой женский голос:

— У звезд…

— …своя любовь, — ответили они шепотом вместе.

Ребята не смели и надеяться, что ей тоже удастся прийти. Она была укутана в черную монашескую мантию и держала в руках джутовый мешок, в котором вяло дергалась курица.

Нери встал с влажной соломы; Роза протиснулась в центр крошечного курятника, и, пока Эвтерпа быстро закрывала низкую деревянную дверцу, юная монахиня поцеловала Нери в губы.

Он не хотел выбирать себе прозвище. Если его поймают, пусть знают его настоящее имя.

Нери присел на солому, решив, что стоит беречь силы, и наблюдал за своими самыми близкими подругами, которые спешно и крепко обнимались. Эвтерпа, его посыльная, с прошлой встречи заметно похудела.

Все трое знали, что у романа Розы и Нери нет будущего даже после войны, если какое-то будущее вообще наступит; они знали, что Эвтерпу могут убить из-за Нери. Они знали, что ничего не останется прежним. Жизнь поменяется, потому что они сами были вынуждены измениться. Подростков и детей, которыми они когда-то были, больше не существовало, а вместе с ними исчезли и те люди, которыми они могли бы стать, если бы не началась война.

Война лишила их и прошлого, и будущего, уничтожила каждую их частицу, оставив людей в растерянности и опустошении. И все же там, в курятнике — таком курьезном, неуютном месте, — что-то вновь нахлынуло на ребят, проявило их детскую сущность, дав им передышку.

Незадолго до того, как война смогла стереть даже их тени, Нери и Роза решили рискнуть и встретиться у нее дома. Июнь только начался, и Нери хотел поделиться с Розой новостью, которая должна изменить жизнь каждого человека в мире: англо-американские войска высадились на побережье Нормандии и начали освобождать Европу с севера. Бывшие дети понимали, чего ждать: тяжелого времени, которое неизвестно насколько затянется. Годом ранее с приходом союзных войск на Сицилию начались облавы, но именно сейчас предстояло сопротивляться еще сильнее.

Нери и Роза собирались поделиться радостью и, возможно, попрощаться. Но ночь выдалась не такая благосклонная, как нынешняя. Она была светлой, звездной. Яркие звезды отчетливо складывались в созвездие Большой Медведицы.

Нери успел вовремя сбежать, но родители Розы узнали его и пожалели только потому, что им тоже не терпелось освободиться от диктаторского режима. Розе пришлось прекратить встречаться с Нери. Родители слишком сильно боялись расправы, боялись, что ее поймают и уличат в поддержке партизан, боялись, что такая хорошенькая девушка из благополучной семьи, их последняя незамужняя дочь, вступит в ряды посыльных. Розу сослали в монастырь.

Роза раздраженно сорвала монашеское покрывало с головы и швырнула его на солому. Она села на корточки поближе к Нери и обхватила плечи Эвтерпы точеной рукой. Она всегда была крепкой, чего не скажешь о худощавой Эвтерпе, причем обувь у них отличалась только на размер. До того, как Роза ушла в монастырь, обуви у нее было много. Эвтерпа свободной рукой подняла грубое покрывало и накинула себе на голову.

— Выглядишь потрясающе, — серьезно сказал ей Нери. Они втроем договорились общаться по-итальянски, потому что местные жители понимали итальянский хуже, чем диалект. А чем меньше люди смогут понять из их разговора, тем меньше они смогут доложить, если…

Роза и Эвтерпа тихонько засмеялись.

По сравнению с событиями последних нескольких месяцев, навязанное Розе послушничество казалось не такой страшной бедой. Роза потеряла брата в Греции, Эвтерпа и ее сестры умирали от голода, из-за которого не получалось думать ни о чем другом, кроме поиска пищи, и теперь это. Нери созвал их, чтобы рассказать о слухе, который дошел до него от одного из товарищей по отряду: младшего, еще не родившегося брата Эвтерпы собираются обменять.

— Что значит обменять? — спросила Эвтерпа, задыхаясь от ужаса. Она не могла поверить в услышанное. Словно недостаточно было войны, страха и голода…