Подарок из страны специй

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,До прожилок, до детских припухлых желез.Ты вернулся сюда – так глотай же скорейРыбий жир ленинградских речных фонарей.

Узнавай же скорее декабрьский денек,Где к зловещему дегтю подмешан желток.Петербург, я еще не хочу умирать:У тебя телефонов моих номера.

Петербург, у меня еще есть адреса,По которым найду мертвецов голоса.Я на лестнице черной живу, и в високУдаряет мне вырванный с мясом звонок.

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,Шевеля кандалами цепочек дверных.

После того как Роберт торжественно огласил список приглашенных, стало понятно, что даже ресторан не сможет вместить всех гостей, поэтому празднование разделили на два этапа – сначала для друзей в укромном месте и позже для официальных лиц, которые тоже стремились поздравить Крещенского. Этот банкет решено было провести в Дубовом зале ЦДЛ в присутствии всяческих важных секретарей, депутатов и представителей союзных республик.

Не обошлось и без нежданных гостей. Накануне, почти за день до торжества, приехал из Баку Али-Бала, водитель, который когда-то очень давно, еще в шестидесятых, был приставлен к Крещенским и возил их по столице союзной республики, показывая местные достопримечательности и окрестные красоты. Роберт перед отъездом горячо его поблагодарил и сказал на прощание, что когда, мол, будете в Москве, обязательно заезжайте в гости. На следующий год Али-Бала и приехал. С женой и детьми. Просто позвонил в квартиру на Кутузовском и – вот и мы! И на следующий год приехал. И на следующий. Состав приезжающих с ним всегда менялся – иногда родственники, а уж их было дай боже, иногда друзья, были и соседи. Начальник его гостил с женой. Ну и далее по списку. В быту они были по большей части нетребовательны, утром уходили гулять по Москве и за покупками, вечером возвращались, усаживались у телевизора в два-три ряда и не отрываясь эмоционально смотрели на экран. Спали в гостиной кто где, часто и на полу, когда не хватало спальных мест повыше. Когда набеги были слишком многочисленными, бакинских гостей отправляли на дачу в Переделкино, чтобы дать хоть далекое, но какое-то пристанище. Лет за пятнадцать их знакомства в квартире Крещенских по их наводке перебывало почти все Баку. Ну, может, не все, но большая часть уж точно.

Лидка в связи со всем этим стала звать бакинского водителя «Али-Баба и сорок лет разбойников». Но все равно, несмотря на такие из-за него хлопоты каждый раз и его наивную бесцеремонность, любила своего Али-Бабу. Был он добр и бесхитростен, красиво и с уважением относился к женщинам, а к Лидке в особенности, и когда начинал что-то говорить, то сначала вверх поднимал указательный палец, медленно, как флаг Олимпиады. Но была у него какая-то своя волна в голове – любил он фестивалить. Все время чего-то придумывал, подстраивал, разыгрывал, с ним надо было держать ухо востро, но был все равно прекрасен в этой непредсказуемости.

Приехал он и на Робин большой юбилей – а как без этого? Привез два внушительных чемодана подарков – в одном, переложенные бакинскими газетами, лежали красавцы-гранаты, алые, лоснящиеся, в ряд, как на рынке, пахнущие корой, словно только что снятые с дерева. В другом, таком же большом и старом обшарпанном чемоданище, только во много раз легче, лежали кустики кинзы, тоже переложенные влажной газеткой, и как только щелкнули металлические замочки, комнату наполнил резко-пряный аромат прекрасной травы. Приехал на этот раз Али-Баба с женой и племянником и срочно попросил сесть за руль, чтобы хоть чем-то помочь Крещенским.

– Слюшай, дай отпуск твоему, этому, шоферу, пусть на диване полежит, пока отец за рулем! Довезу, привезу, увезу, как скажешь! – попросил он Лидку. Все знали, что по хозяйственным делам надо обращаться именно к ней. Высочайшее разрешение было получено – с Али-Балой ездить было намного приятнее, чем с их хитрым пронырой-водителем. И действительно, Али помогал как мог: и шоферил, и выполнял поручения, был и снабженцем, и помощником, и кем только не был за эти юбилейные дни. Утром в день торжества сильно опоздал с дачи, откуда надо было привезти подушки-одеяла для гостей, а его все не было и не было. Наконец явился, серьезный такой, смурной, Лидка спрашивает:

– Али-Балашечка, что случилось, что так долго?

– Милиционэр остановил, отпускать нэ хотел. Я торопился, чуть на встрэчку вылез, чтоб обогнать одного нэхорошего человека, а тут меня начальник палкой своей полосатой и прижал к кувэту. А доверенности на машину нэт… Ничего нэт… Только права.