Подарок крестного

– В тереме – недосуг мне туда-сюда бегать.

– Елену-то навещаешь?

– А как же. Ежели день воскресный или праздник какой, бывает, и отпрашиваться приходится.

– Хворает мачеха?

– Что вы, я и то чаще хвораю. Она нас всех переживет…

– А в это воскресение пойдешь к ней?

– Пойду, куда ж деваться. Хлебов напечь надо, а если успею, печь помажу.

– А хочешь, пойдем вместе, скучно-то поди одной со старухой? – подмигивая, тихо спросил Михаил.

Машутка попыталась незаметно оглядеться – не слушают ли соседки, чего ей боярин предлагает? Но те, уже не надеясь привлечь на себя внимание, утомленные долгой беседой боярина и Марии, были заняты каждая своим делом. Только любопытная Аксинья, сидящая совсем рядом, могла слышать их разговор, потому Мария снизила голос почти до шепота.

– Угу, – кивнула она головой, удивясь желанию московского боярина, зачем-то затеявшего не в богатые палаты ее позвать, но отправиться в старое мачехино жилище.

– Ты какой дорогой пойдешь? – поинтересовался Михаил.

– А в сторону речки. Ежели из терема выйдешь, то сперва по тропиночке книзу, – шепотом продолжала Мария.

Михайло быстро сообразил: только что Гришка чуть не упал с коня на той тропиночке. И не дав Машутке договорить, перебил ее:

– Знакомо мне это место. А когда ждать-то тебя?

– Да я с первыми петухами к ней собиралась – дел полно. Коли не испужаешься так рано вставать, я на тропинке у ключа подожду.

– Только без обману! Коли не желаешь боярина в гости позвать, скажи сразу: я не осерчаю, браниться не буду, – вопрошающе взглянул на нее Михаил.

– А чего мне обманывать, – обиделась Маша. – Кабы вы надо мной не посмеялись – буду мерзнуть, а никого и не будет…

– Вот тебе слово боярское, что приду, – усмехнулся ласково Михаил. – И еще у меня просьба к тебе есть – коли сохранишь все в тайне – не пожалеешь, от всей души отблагодарю.

У Машутки радостно заблестели очи – коли так же щедр, как весел да разговорчив был боярин, не грех и потерпеть, не хвастать перед подругами, потому поспешно кивнула головой – а вдруг боярин передумает.

Потолковав с Марией, Михайло призадумался – от прежнего одиночества не осталось и следа. Заметив, что девки примолкли, выжидающе глядя на боярина, Михайло оторвался от своих мыслей, вновь повел беседу. Рассмешив напоследок девок еще какой-то небылицей, резко поднялся из-за стола, кликнул Егора – и через мгновение слуга уже вел московского гостя в опочивальню, оставив всю челядь в глубоком недоумении.

ГЛАВА 16

В воскресение, как и условились, ранним утром, пока еще было темно, Михайло подъехал на тропиночку. Замерзая все больше и больше, он уже разуверился в том, что девка его не обманет, однако Мария выполнила свое обещание – с первыми петухами послышались осторожные шаги.

Михаил, не дав Машутке даже рта раскрыть, усадил ее на коня, и, спустившись по тропиночке, помчался что есть духу.

– А теперь куда? – спустившись по дороге, как объясняла Мария, и пуская коня шагом, поинтересовался Михаил.

Машутка еле отдышалась – не доводилось ей на боярском коне верхом скакать, да еще к тому же так быстро. Не в силах ничего вымолвить, Маша указала куда-то в темень, и только когда Михаил поравнялся с ее родным кровом, обрела дар речи.

Елену нельзя было назвать бедной – с улицы жилище казалось вполне ухоженным. Крепкий забор, широкий двор, огромный пес, залившийся лаем при виде чужого: все говорило о том, что хозяева живут хоть не в богатстве, но в достатке. Сквозь маленькое оконце наружу пробивался неяркий свет, значит, Елена уже не спала.

Поскольку она жила одна, Михаилу самому пришлось заняться конем. Пока он возился, хозяйка, видимо услышавшая собачий лай, сама вышла во двор.

– Машка, ты что ли? – узнав Марию, дожидавшуюся Михаила, спросила Елена и замерла, увидев подходившего молодого незнакомца, одежда которого выдавала в нем боярина.

– Встречайте гостей, Елена Павловна, – нисколько не смущаясь, обратилась Мария к мачехе.

Елена, не мигая, долго в упор смотрела на Михаила. Он же в свою очередь тоже не отрывал очей от стоявшей перед ним старухи. Странная дрожь пробежала по телу Михаила: на миг ему показалось, что среди целой рати смог бы он узнать родную кровь.

Уже начало светать, к тому же привыкшие к темноте глаза Михаила позволяли кое-что рассмотреть. Елена была настолько стара, что даже сложно представить, сколько ей теперь лет.

На голове у нее, наверное, не было ни одного темного волоска, когда-то стройный стан согнули года, а сухое морщинистое лицо, казалось, уже ничего не выражало.

Так бы и простояли Михаил и Елена на дворе, как зачарованные глядя друг на друга, если бы шустрая Машутка не пригласила гостя в избу.

Уже в горнице Мария попыталась было познакомить мачеху и Михаила, но, как ни странно, ставшая в старости неразговорчивой Елена на этот раз ее опередила.

– Ну, рассказывайте, с чем пожаловали. Неужто моя вертихвостка приглянулась? – скрипучим голосом спросила Елена.

– Ой, что вы, это ж боярин московский, государев человек…