Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество

– Послушай, – начал я так спокойно, как только мог. – Все в порядке. Мне ничего не нужно. Я просто иду на работу.

Настроение у верзилы испортилось окончательно.

– Да ладно тебе. Давай поможем друг другу.

Он стал наседать на меня с грозным видом и попытался втиснуть пакет с порошком мне в руку. Но он подошел слишком близко – и это стало его ошибкой. Послышалось грозное «миаааау!», рыжая лапа метнулась вперед, и в следующую секунду мужик приплясывал на месте, тряся раненой рукой.

Этот человек сразу не понравился Бобу; я почувствовал, как кот напрягся, едва тот вышел из подворотни. А стоило наркоторговцу вторгнуться в мое личное пространство, и Боб, не раздумывая, кинулся меня защищать.

Верзила баюкал пострадавшую конечность, бросая на нас злобные взгляды.

– Это что еще за хрень? Карманный тигр? – спросил он, продолжая держаться на безопасном расстоянии.

Боб в ответ раздраженно зашипел, заставив наркоторговца отступить еще на шаг.

– Нет, просто личный телохранитель. – Я позволил себе улыбнуться.

Насколько я видел, обошлось без крови. Наркоторговцу повезло – Боб, видимо, решил его просто попугать и спрятал когти. В противном случае он бы так легко не отделался.

Громила тем временем отошел от испуга и начал снова к нам подбираться. Но я уже понял, как нужно действовать. Решительно шагнув вперед, я отодвинул его в сторону и, не оглядываясь, быстро пошел к Кембридж-Серкус. Я не знал, идет он за нами или нет, но рисковать не хотел. Мостовая предательски скользила под ногами, но я не сбавлял шаг. На углу, ярдах[6]

в тридцати вниз по улице, стояла группа людей, и я надеялся, что, когда мы с ними поравняемся, наркоторговец от нас отстанет.

Я почувствовал, как Боб устраивается у меня на плечах так, чтобы не выпускать неприятеля из виду. Теперь рыжий хвост свисал мне на грудь, а кот внимательно следил за передвижениями наглеца. Судя по громкому шипению Боба, тот все не унимался и шел за нами. Или намеревался это сделать. Я ускорил шаг, стараясь как можно быстрее добраться до людей. Время словно замедлилось; скорее всего, я потратил меньше минуты, чтобы преодолеть эти тридцать ярдов, но мне казалось, что мы никогда не дойдем.

Смешавшись с толпой, я наконец вздохнул с облегчением, хотя успокоился далеко не сразу. В прошлом такие встречи не были для меня редкостью, но те дни давно миновали, и сегодня я не был готов к столкновению с агрессивным торговцем наркотиками. Он был настоящим стервятником, одним из тех, кто нападает на самых слабых и беззащитных. Такие люди без зазрения совести (хотя о какой совести я говорю?) выманят у бездомного последний пенни. Тем, кто упрятал его за решетку, стоило выкинуть ключ от камеры.

Когда мы пришли на Нил-стрит, я все еще был на взводе. Меня трясло, но я ни на секунду не забывал, кого стоит благодарить за свое спасение.

Боб не в первый раз вставал на мою защиту. На станции «Эйнджел» и на Ковент-Гарден он без труда вычислял тех, от кого стоит держаться подальше. Порой мне казалось, что у него есть внутренний радар, и, слава богу, сегодня он опять сработал.

Но я не собирался позволить этому досадному эпизоду испортить нам с Бобом день. В последнее время в моей жизни случилось слишком много хорошего, чтобы одна неприятная встреча все омрачила. Поэтому я выбрал местечко на Джеймс-стрит и начал играть рождественские песни.

Мой обычный репертуар состоял в основном из мрачноватых современных рок-композиций Джонни Кэша и Nine Inch Nails. Особенно я любил песню «Wonderwall» группы Oasis. Но я прекрасно понимал, что эти композиции не слишком подходят ко времени года, и заранее подготовил праздничный плейлист.

Я надеялся, что в такой холод моя музыка поможет людям согреться и напомнит о настоящем значении Рождества. Ну и конечно, я рассчитывал, что они дадут мне немного денег. Да, а еще пару лет назад я и представить не мог, что буду играть такие мелодии.

Начал я с главной рождественской композиции – «Бубенцы звенят». Эта веселая и бодрая мелодия отлично подходит для гитары. И к тому же все ее знают. Потом я сыграл «Я видел, как мама целует Санта-Клауса» и ускоренную панк-версию «Белого Рождества». Прохожие оценили мой творческий порыв, и в чехле зазвенели первые монеты.

Просто стоять и играть на морозе мне было скучно, поэтому я стал импровизировать. Поскольку кот снова вышел из дому в костюме Санта-Лапкуса, я пел «С Бобом по полям радостно лететь», «Но задорный Боб душу веселит» и даже «Бобенцы, Бобенцы, Бобенцы звенят!».

Вряд ли кто-то из прохожих заметил, что я делаю, а если и заметил, откуда ему было знать, при чем здесь Боб. Зато мне было весело – я наконец-то искренне радовался Рождеству и хотел поделиться этой радостью с окружающими.

Впрочем, некоторые и без того уже вовсю веселились. По улицам бродили компании подвыпивших людей, приступившие к празднованию Рождества; из пабов то и дело вываливались шумные группы хорошо одетых лондонцев, разогретых алкоголем.