Подарок судьбы

Автомобиль остановился буквально через несколько секунд, но мужчина и не думал меня отпускать.

– Варвара. – он замолк, дожидаясь пока я подниму на него свой взгляд. – У меня к вам большая просьба – не расстраивайтесь. Ваш отец пойдет на поправку, даже не сомневайтесь, а я сделаю все возможное, чтобы ему в этом помогли. Если вам захочется побыть одной, я предупредил Ольгу Ивановну, она присмотрит сегодня за Игнатом.

– Нет, что вы! – я решительно замотала головой. – Я… мне будет проще, если Игнат будет меня отвлекать. Он… замечательный мальчуган, который приносит свет в мою жизнь.

Егор Дмитриевич как-то странно посмотрел на меня, с легкой печалью и грустью, но одобрительно кивнул головой.

– Хорошо. Можете идти. Если что-то понадобится, не стесняйтесь Варвара, звоните мне сразу же.

Мужчина разжал руки, и я смогла высвободиться из его объятий. Но делать этого так не хотелось. Потому что он придавал мне чувство уверенности, спокойствия, защиты. Это были непередаваемые эмоции, которые… нравились. Их хотелось испытывать вновь и вновь, но конечно же, я понимала, что это все несбыточные мечты. Егор Дмитриевич мужчина не моего полета. Это тоже самое, что сравнивать воробья и орла – никогда они не будут близки.

Зайдя в квартиру, подивилась непривычной тишине, но слух уловил уверенный детский топот, раздавшийся вдали и с каждой секундой приближающийся ко мне.

Из коридора, прямиком в холл выскочил Игнат с оладушком в руке и с невероятным визгом, бросился ко мне.

– Мама! Мама!

***

Сегодня я впервые за две недели спокойно заснула. Мысли не метались, спокойствие овладело мной и внутри наконец, установилась гармония.

Столько всего произошло в моей жизни за такой короткий период. Всего-то чуть больше трех месяцев, а я теперь совершенно другой человек. Я ощущаю себя другой, воспринимаю этот мир по-иному, мыслю совсем не так, как прежде. Мир вокруг меня изменился.

Это хорошо. Определенно хорошо.

Пару дней назад папу выписали из больницы, и он пока живет в моей (считай родительской) квартире, и я строго настрого запретила ему даже думать о возвращении на дачу в ближайшее время. Лиза помогла мне нанять сиделку, благо зарплата это позволяла сделать, и даже заезжала в больницу, когда я была там. Мы говорили недолго, но ее поддержка была бесценна. И хотя папа упирался и был недоволен тем, что теперь у него есть “надсмотрщица”, но я настояла на своем. Доктор его похвалил и сказал, что отец был примерным пациентом и строго следовал всем указаниям, и понадеялся, что так будет и когда он вернется домой.

Игнат.

Мой сладкий мальчик.

Не передать словами, что я испытала, когда услышала из его уст слова, наверное, самые желанные и самые драгоценные для меня. Я впала в ступор. Стояла как истукан и не могла пошевелиться, и отмерла только тогда, когда мальчуган врезался в мои ноги и крепко их обхватил. Это были удивительные ощущения. Мечта! Сказка!

Если бы я могла предположить, что так получится.

Если бы я могла предугадать, что Игнат скажет.

Если бы…

И еще множество таких если. Они все пропитаны счастьем. И я не сожалела. Не стала поправлять его, не стала отрицать. Я просто опустилась на корточки, сжала его в своих объятиях и принялась целовать. В щечки, носик, шейку, ручки, животик, в сладкую попку. Мне стало все равно, увидит ли нас Ольга Ивановна, что она скажет. Потому что существует только любовь: моя любовь к этому мальчику, и его любовь ко мне.

Я не знаю, почему он назвал меня именно мама. Ведь я ему никогда не говорила о себе, как о маме. Если слово папа мы учили с ним, то мама… Откуда он его взял? Почему назвал так именно меня?

Я услышала вздох и подняла голову, заметив в холле Ольгу Ивановну. Она стояла опершись плечом о стену, вытирала руки полотенцем и смотрела на нас с легкой улыбкой на губах.

– Я не учила его так говорить. – решила сразу прояснить ситуацию, хотя меньше всего мне хотелось сейчас с кем-то объясняться. Я была так счастлива, но разумом понимала, что со стороны это все выглядит очень неправильно. – Это чудесно, но не правильно. Я постараюсь отучить Игната так меня называть.

– Да Егор Дмитриевич должен руки тебе целовать, Варя! – всплеснула руками Ольга Ивановна. – ты ребенку мать заменила, с ним живешь и ухаживаешь, как мама. Отчего же он должен называть тебе по-другому!?

– Но Егор Дмитриевич платит мне за это деньги. И с моей стороны было бы непрофессионально…

– Да ну тебя! – беззлобно замахнулась на меня полотенцем женщина. – Профессионально! Много ты понимаешь в жизни. Сути дела это не меняет. Начальник радоваться должен, что за его ребенком ухаживает молодая, красивая девушка, которая к тому же педагог. Ты жизнь свою отдаешь малышу, любовь. Это видно со стороны Варенька.

– Но Егор Дмитриевич может разозлиться. – стояла я на своем. И хотя сердце упорно продолжало радоваться и желать оставить все как есть, нужно было сразу же пресечь дальнейшее восприятие Игнатом меня, как мамы. В конце концов, когда-то я уволюсь, и как потом ему объяснять правду? Ведь он подумает, что мама его бросила, а это огромная травма для ребенка!