Читаем Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта полностью

К концу века практика начинала сходить на нет, но пекарь из Аркашона по имени Сильвен Дорнон во что бы то ни стало хотел сохранить культуру ходуль из Ландов и устроил серию гоночных соревнований, чтобы доказать, что это может быть отличным спортом. В 1889 году он и его группа ходоков устроили представление перед большой толпой в парке у казино Аркашона. Они соревновались друг с другом в беге на короткие дистанции, играли на дудках и шаламинах (народный вариант гобоя), танцуя на ходулях. Позже в том же году, во время Всемирной выставки, Дорнон привлек еще больше внимания к своему делу, забравшись на Эйфелеву башню на ходулях. Вдохновленный парижским успехом, он вернулся в Аркашон и начал готовить событие, которое принесет ему мировую славу. Дорнон решил посетить Всемирную выставку в Москве в мае 1891 года, пройдя весь путь из Франции на ходулях. Журнал L’Illustration согласился спонсировать путешествие, и вот 12 марта две тысячи человек заполнили площадь Согласия, чтобы посмотреть, как Дорнон, на ходулях и в пастушьем костюме, отправляется в путь. Какая бы ни была местность (а чаще всего это было бездорожье), Дорнон стабильно проходил в день около шестидесяти километров. Его путь лежал через Реймс, Седан, Люксембург, Кобленц, Берлин и Вильно (Вильнюс). Наконец, 10 мая, после 58 дней пути, он вошел в Москву. Полиция проводила его на выставку, а по дороге восторженные толпы приветствовали его криками «Да здравствует Франция!».


Жители Ландов полагались на ходули из‐за болотистой почвы региона. Иллюстрация из книги Анри Рене д’Аллеманя (1903)


Подвиги Дорнона вдохновили других жителей Ланд, и в начале 1890‐х годов в регионе прошло множество гонок на ходулях, чаще всего на праздник Вознесения. Но главная гонка случилась в мае 1894‐го в пригороде Бордо, Бастиде. В невиданном ни до, ни после соревновании сошлись три ходока на ходулях, три бегуна и три лошади. Они должны были преодолеть 250 миль (около 402 км) через Либурн, Бержерак, Мюсидан, Периго, Ангулем, Коньяк, Сент, Блай и Бордо.

Гонка началась 3 мая в двадцать минут десятого: лошади сразу вырвались вперед, за ними с заметным отставанием двигались бегуны и потом уже ходоки на ходулях. Через 55 миль ходоки обошли бегунов, один из которых вообще выбыл из соревнований. К Ангулему, 141‐й миле гонки, вперед вышли две лошади (одна верхом, другая с коляской) и все трое ходоков, бегуны остались далеко позади. В Жарнаке (160 миль) оба всадника остановились и решили отдохнуть. В этот момент их обогнал один из ходоков, который первым пришел в Сент (180 миль) – после 44 часов и 44 минут пути. Запряженная лошадь по кличке Шарлатан догнала его, и последний отрезок пути они двигались ноздря в ноздрю, но в самом конце лошадь вырвалась вперед и победила. Всех участников осмотрел доктор и зафиксировал, что те полностью здоровы. Выдохшуюся лошадь увели отдыхать, а вот ходок после небольшой передышки начал выяснять, возможен ли реванш.

Стулбол

Когда крикета, бейсбола и английской лапты еще не было и в помине, стулбол уже существовал. Он ведет свой отсчет с 1450 года (а возможно, и раньше), и появился в Сассексе на юге Англии. Как и остальные сельские игры вроде «последней парочки в аду» или «горячих ракушек», стулбол, который также называли «воздушный крикет», предполагал участие как мужчин, так и женщин и давно считался игрой для ухаживания: в комедии Флетчера и Шекспира «Два знатных родича» (1634)[30], например, предложение от ухажера к героине поиграть в стулбол воспринимается как двусмысленность:

Дочь тюремщика: Хотите со мной идти туда?

Жених

: Но что же будем мы делать там?

Дочь тюремщика: Что? Мы сыграем в мяч. Чего же больше делать там?[31]

До сих пор спорят, какие у этой игры были официальные правила и насколько она отличалась от вида спорта под названием «стоббол» – возможно, это было одно и то же. Но традиционно считается, что три табуретки или три пня использовались как воротца в крикете или как базы в бейсболе. Игра появилась среди молочниц и их ухажеров. Один из игроков (обычно молочница) садился на стул и пытался защитить его от тканого мяча, набитого перьями, который бросал подающий. В ранних формах защищающиеся пользовались руками, но затем в обиход вошла специальная бита.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?
Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Современное человечество накануне столкновения мировых центров силы за будущую гегемонию на планете. Уходящее в историческое небытие превосходство англосаксов толкает США и «коллективный Запад» на самоубийственные действия против России и китайского «красного дракона».Как наша страна может не только выжить, но и одержать победу в этой борьбе? Только немедленная мобилизация России может ее спасти от современных и будущих угроз. Какой должна быть эта мобилизация, каковы ее главные аспекты, причины и цели, рассуждают известные российские политики, экономисты, военачальники и публицисты: Александр Проханов, Сергей Глазьев, Михаил Делягин, Леонид Ивашов, и другие члены Изборского клуба.

Александр Андреевич Проханов , Владимир Юрьевич Винников , Леонид Григорьевич Ивашов , Михаил Геннадьевич Делягин , Сергей Юрьевич Глазьев

Публицистика
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное