Подъем Испанской империи. Реки золота

Настоятели прибыли в Санто-Доминго 20 декабря и на первое время обосновались в новом францисканском монастыре, а потом в здании, принадлежавшем Каса де Контратасьон. Они призвали трех судей (Васкеса де Айона, Вильялобоса и Ортиса де Матиенсо), казначея (Мигеля де Пасамонте), посредника (Хуана де Ампиеса, арагонского друга Лопе де Конхильоса), магистратов (опытного Диего де Альварадо и конверсо

Кристобаля де Санта Клара), а также двух советников (Франсиско де Тапиа и Антона Серрано). Лас Касас прибыл из Сан-Хуана парой недель позже.

Настоятели хотели, конечно же, узнать о местных проблемах. Они узнали, что к тому времени не все из городов Овандо уцелели: Верапас, Сальватьерра, Виллануэва и Ларес исчезли. Население Эспаньолы в 1516 году составляло примерно 4000 испанцев – примерно на 6000 меньше, чем во времена Овандо; произошло так из-за того, что множество поселенцев переехали на Кубу в поисках лучшей судьбы. За исключением Санто-Доминго оставшиеся города все еще казались трудовыми лагерями при копях{1420}

. Однако снижение численности индейцев представляло наибольшую угрозу. Лас Касас считал, что работоспособное население составляло в 1509 году 60 000 человек, Диего Колон в 1510 году – 40 000. Петер Мартир повторил то, что было сказано Лас Касасом в Мадриде, – а именно то, что Бартоломео Колон предполагал, что население Эспаньолы в 1495 году составляло примерно 1 200 000 индейцев{1421}

.

Все это были лишь предположения, особенно касательно больших цифр – однако то, что с 1509 года население сокращалось, было несомненно. Хиль Гонсалес Давила рассказывал в Кастилии, что это произошло потому, что индейцы постоянно перемещались из одного места в другое. Более современное мнение – что «великолепный, но тонкий экологический баланс был нарушен». Туземцы продолжали питаться кассавой, но вот возможность ловить рыбу или охотиться у них уменьшилась.

Для начала настоятели сделали все, что могли. Лас Касас, как очень часто случалось, был слишком пессимистичен насчет пристрастий нового начальства. Они старались дистанцироваться от поселенцев и чиновников вроде наглого Пасамонте. Они пытались стимулировать иммиграцию и старались способствовать приезду как можно большего количества испанцев вместе с семенами и скотом. Они также старались обойтись без насилия над индейцами и, следуя приказам Сиснероса, освободили тех индейцев, что принадлежали отсутствовавшим на острове хозяевам, даже таким, как епископ Фонсека и Конхильос. Настоятели также побывали на золотых приисках в центре острова. Они пытались устроить так, чтобы выжившие индейцы были переселены в города в четыреста-пятьсот человек, в которых были бы церковь и госпиталь, где были бы общинные земли и где они платили бы фиксированную дань в качестве налога. Настоятели считали, что стоило прекратить заставлять индейцев искать золото. Пусть они лучше выращивают различные испанские сельскохозяйственные культуры, поскольку мало кто из поселенцев, даже на Кубе, был заинтересован в американских продуктах, даже в маисе. Пока что сахарный тростник выращивался в маленьких количествах. Но успешное культивирование его на Канарах позволяло предположить, что его можно выращивать и в Индиях. К 1515 году на Канарах было более тридцати сахарных производств. Вскоре их построят и на Карибах, и генуэзский капитал сыграет здесь ту же роль, что на Тенерифе или Гран-Канарии. Это было начало великой истории сахара Карибского бассейна, которая не окончена даже сейчас. Настоятели тут же столкнулись с реалиями Америки: сокращение рабочей силы, нежелание индейцев ассимилироваться, сокращение поставок провизии и вина из Кастилии, душная жара, ощущение расстояния, невежество поселенцев и обманчивая красота ландшафта. Вместе с захваченными Боно рабами с Тринидада пришло прошение от нескольких старых колонистов, которых поддержали францисканцы и даже некоторые доминиканцы, о присылке артиллерии и пороха для защиты от каннибалов. Настоятели, с другой стороны, считали, что подобные вещи не очень хорошо сочетаются с «мирной евангелизацией», и еще раз осудили рейды по захвату рабов.

При расследовании моряки и те, кто побывал на Жемчужном Берегу, сказали, что индейцы, привозимые оттуда, всегда были карибами, и их передавали испанцам местные вожди. Но иеронимитов это не убедило, и они постарались запретить все сделки с Жемчужным Берегом. Однако они были вынуждены пойти на уступки и даже назначить Хуана де Ампьеса ответственным за побережье – это было любопытным решением, поскольку он был замешан в торговлю индейцами. Настоятели разрешили двум судам ходить туда – одно было под командованием Диего Кабальеро де ла Роса, влиятельного торговца и счетовода из Санто-Доминго (сын конверсо Хуана Кабальеро, «очищенного» на аутодафе в Севилье в 1488 году). Капитаны Хуан Руано и Хуан Фернанес захватили 150–200 индейцев и, как и раньше, объявили их карибами, хотя святые отцы настояли на том, чтобы похищенные были объявлены свободными работниками. Эти индейцы были переданы Ампьесу.