Подгоряне

петербургском Зимнем дворце. Потолки, говорили знающие люди, сделаны из

толстого стекла, замкнутое пространство между ними было заполнено водой, в

которой плавали редкие рыбы. Старики уверяли, что крестили горбуна император

и императрица России. Однако когда выяснилось, что в замке реутовского

вельможи комнат больше, чем в Зимнем дворце, между "высокими кумовьями и

кумушками" вышел преогромный скандал, потому как никто не имел права жить в

замке, который по количеству комнат превосходил царский дворец. Дружбе царя

и помещика пришел конец. Потом стало известно, что Овалиу делает фальшивые

деньги. За это его увезли в Петербург. Там по высочайшему указу беднягу

казнили. И казнь была самой что ни на есть лютой: в горло Овалиу вылили

расплавленное золото, и помещик умер в жутких мучениях - обожрался, стало

быть, деньгами!

Согласно одной из легенд, у этого Овалиу только в одной Бессарабии было

девяносто девять имений. Девяносто девять - и ни на одно больше или меньше!

Располагал он богатыми поместьями и за пределами Бессарабии, в Таврии,

например, и на Кавказе. Из всех бесчисленных усадеб легендарного Овалиу

почему-то сохранились лишь развалины барского дома в селе Казанешты,

виноградники с погребами под лесом Питару, неподалеку от нашей Кукоары, да

длинный полусгнивший дворец на окраине Теленешт, и как приложение к этим

останкам, дожил до наших времен сын Овалиу с лисьей шкурой на спине. Ему мы

обязаны тем, что наши края впервые увидели верблюдов. Где их приобрел

Овалиу, лишь он сам да господь бог знает. С того времени нужно было

соблюдать осторожность, когда направляешься на базар через виноградники

"сумасшедшего грека". В любую минуту из-за кустов могло появиться горбатое,

как и сам Овалиу, чудище и окатить тебя с головы до ног зеленоватой пеной.

Сам верблюжий плевок был не так уж и страшен: в конце концов его смывали у

водокачки рядом с базаром, но от ужаса, который могли навести эти существа,

скажем, на женщин, долго не сможешь прийти в себя. Мыслимо ли столкнуться

ли-,цом к лицу с таким страшилищем, которое к своему жуткому внешнему

обличью присовокупит обязательно и свой звериный, утробный рев! Выругает

тебя и заплюет!

Легенды4 распространялись и на винные погреба Овалиу. Они-де соединены

были между собой бесконечными подземными проходами, которые тянулись не

прямо, а делали хитроумные извивы, лабиринты, - так что, зайдя в подземелье,

ты мог заблудиться, не найти выхода из него. Опять же "знающие люди"

уверяли, что там многие любопытные или злоумышленники, позарившиеся на

барское вино, нашли свой смертный час, в память о себе оставив лишь

косточки. В Теленештах, в полуразвалившемся дворце помещика, я научился

грамоте. Там одно время помещалась средняя школа. Дворцовых комнат мы не

боялись даже ночью. А вот погреба пугали нас и днем. Правда, самые отважные

опускались в один из них, но и они не решались исследовать лабиринты. К тому

же с приходом Советской власти горбун стал поспешно выворачивать камни из

своих погребов и продавать. Лишившись стен, погреба обвалились. Ко времени

моего отъезда из Теленешт о них вообще забыли.

Велико же было мое удивление, когда спустя много лет я увидел их

рожденными заново, на том же самом месте. Это было длинное подземное

помещение с зацементированными полами, разрисованными белыми и красными

линиями. По бокам тянулись трехъярусные ряды огромных бочек, за ними шли еще

большего размера чаны. В бесчисленных галереях погреба стояли амфоры для

многолетнего хранения особенно дорогих вин. На них виднелись цифры с

указанием вместимости этих античных посудин в литрах и декалитрах. Люди

работали тут, как на заводе. Гирлянды электрических лампочек освещали все

уголки. Над погребами находилось и само винодельческое предприятие с

прессами, дробилками, с колоссальными емкостями. Стеклянные трубы толщиною с

рукав вились поверх погребов. Запах винных дрожжей витал незримо вокруг

завода, выросшего на месте сгинувших в Лету помещичьих погребов. Судя по

свежим пристройкам, винзавод расширялся. Одна за другой подкатывали огромные

машины и сгружали камень, цемент, бочки, амфоры, прессы, дробилки,

металлические трубы и другое оборудование. Толстенные, похожие на шеи

драконов, гофрированные шланги подавали горячую воду. Никто тут не оставался

без дела. Одни мыли бочки, другие обмывали горячей водой прессы и дробилки,

третьи монтировали новое оборудование. Всюду шла работа.

В этом людском муравейнике я находился около двух часов, пока не

повстречался с Алексеем Иосифовичем Шереметом. Подсказка брата, где я мог

увидеть секретаря райкома, не помогла мне: к моему приезду Шеремета у опушки

леса уже не было. Может быть, он в это утро вообще не приезжал туда и

угощался генеральской ухой, а не котлетами, которые привозил с собой на

место стройки? Котлеты с чесноком могли быть и плодом выдумки Никэ: братец