Подготовительные практики нёндро

До моего отъезда в Индию, с девятого по одиннадцатое января, в пансионате «Лесное» у нас пройдёт двухдневный семинар по Сутре сердца Праджняпарамиты. Я уже давно готовлюсь к этому учению, Учение о пустоте настолько обширно, что его невозможно изложить целиком за два или три дня. Но я постараюсь дать его так, чтобы у вас сложилось некое общее представление о пустоте, и чтобы ваш приезд на семинар не оказался пустой тратой времени. После этого семинара вы начнёте по-иному воспринимать явления этого мира. После этого учения ваше эго несколько ослабеет, потому что вы поймёте его истинный способ бытия. Наше эго укрепляется и раздувается лишь потому, что мы не понимаем, как оно существует на самом деле, мы не видим различия между его видимостью и истинным существованием, так, лучший способ бороться с нашими омрачениями — это постичь абсолютную природу нашего «я» и всех остальных феноменов.

Достичь концептуального, или теоретического, понимания пустоты не так уж трудно. Это, конечно же, трудно, но не настолько... Самое трудное — сосредоточиться в медитации на простом отсутствии объекта отрицания. Очень многие йогины, практикующие в горах, совершают ошибки, медитируя на пустоту, не говоря уже о философах. Философы могут красиво рассуждать о пустоте, но когда дело доходит до настоящего постижения, они также ошибаются.

В одном тибетском тексте излагается диспут между Неведением и Мудростью, познающей пустоту. Неведение говорит Мудрости: «Вот ты, Мудрость, утверждаешь, что я, Неведение, не имею под собой основы, и поэтому когда-нибудь живые существа от меня избавятся. Но кто на это способен? Большинство людей, занимающихся медитацией, выбирают именно меня в качестве основного объекта созерцания. Те, кто практикует йогу божества, воображают, что я — божество. Они представляют божеством своё невежественное, самосущее «я». По сути, они медитируют на неведение в божественном облике».

Затем Неведение говорит: «Некоторые люди, которые считают, что занимаются медитацией на Махамудру и Дзогчен, в действительности просто созерцают свой ум. Просто ясное и познающее сознание — не противоядие от меня, ведь это тоже, по сути, я. Это состояние ума, ясное познающее, тоже воспринимается ими как конкретное и самосущее, а это и есть неведение. И эти практики медитируют на меня!»

Неведение продолжает: «Некоторые исследуют свой ум, пытаясь выяснить, есть ли у него форма и цвет. Они воображают, что занимаются медитацией высшего уровня. У меня, Неведения, нет ни формы, ни цвета. Так что их медитация также мне ничем не угрожает — и они медитируют именно на меня.

Иногда люди, исследуя свой ум, выясняют, что прошедший ум — это не ум, будущий ум — не ум, и настоящий — тоже. Но в результате этого анализа они могут разве что постичь непостоянство ума, а это тоже — не противоядие от меня. Я, Неведение, так же непостоянно, и они тоже всего лишь медитируют на меня».

Далее Неведение говорит: «Истинное противоядие, которое может меня уничтожить, содержится в толстых ксилографах, которые люди благоговейно хранят на алтаре. Это великие учения, данные Буддой, Нагарджуной и Чандракирти — в их трудах можно найти лекарство, которое меня победит. Но эти книги пылятся на алтаре. Те же, кто садится в медитацию, руководствуются лишь краткими наставлениями, где написано, что этих инструкций достаточно для того, чтобы меня устранить. Поэтому мне бояться нечего».

«Правда, — замечает Неведение, — когда я вижу монахов, которые открывают эти обширные тексты, во мне возникает страх. Но проверяя, что они ищут в этих книгах, я вижу, что ищут они не противоядие от меня, а лишь логические аргументы—чтобы одержать победу в диспуте над другими монахами. Тогда я окончательно успокаиваюсь».

В конце диалога Неведение говорит: «Я могу открыть своё уязвимое место. Моя слабость в том, что я действительно не имею под собой прочной основы. Когда люди начинают медитировать без подготовки, это не только не страшит меня, но, напротив, очень радует. Когда они, толком ничего не поняв, принимаются практиковать тантру, я торжествую, зная, что теперь смогу подчинить их себе ещё больше.

Однако люди, которые вначале стремятся глубоко понять учение, а затем, освоив его, переходят к систематичной, регулярной практике, — начинают меня пугать. Когда они вдумчиво изучают все эти труды Нагарджуны и Чандракирти, я всё больше дрожу от страха, чувствуя, что они вот-вот найдут на меня управу. Их постижение пустоты сотрясает меня...»

Если вы начнёте медитировать на пустоту, не изучив во всех подробностях обширные учения Нагарджуны и Чандракирти, вам будет грозить опасность крайних взглядов — этернализма или нигилизма. Вы не сможете нащупать срединный путь, который представляет собой тончайшую, еле различимую грань между нигилизмом и этернализмом. Найти эту грань можно только в том случае, если вы предварительно очень тщательно изучили воззрение Нагарджуны и Чандракирти. Иначе вы будете воображать, что медитируете на пустоту, а на самом деле впадёте в крайность нигилизма.