Подкова на счастье

И тогда Славко Зенич обратился к знаменитому Земунскому клану. В годы войны эта группировка немало помогала деньгами и добровольцами сербским четникам по всей бывшей Югославии. Но с начала ХХI века клан всё больше и больше приобретал черты обычной криминальной группировки, контролировавшей контрабандные потоки на Балканах. Однако принявший Зенича представитель клана вытаращил на посетителя глаза, едва тот появился на пороге кабинета: "Командир?!"

Функционер клана Василе Шокич был когда-то подрывником в отряде "Комитача".Он усадил своего командира в своё кресло, выслушал, кивая и предложил пока что остаться в его, Василе, городском доме, а он что-нибудь решит.

Но через восемь дней Шокич появился в доме и сразу покачал головой: "Нет, командир. Там такие деньги замешаны, что мы бессильны. С Госдепом США нам не тягаться…"

Они налили и выпили — двое ветеранов, не проигравших ни одного боя, но преданных на пороге победы. Шокич сходил к своим детям — у него были двое сыновей, как раз укладывавшихся спать. Вернулся, они с Зеничем выпили опять. Молча и ожесточённо. А потом мафиози вдруг сказал: "А ну их в богову жопу, эти деньги. Давай по-старинке, командир?!" "А твои старшие? — спросил Зенич, поняв, что это означает: по-старинке. — По головке не погладят."

И тогда мафиози перекрестился и ответил: "Кровь — не вода, а братство — не репа без корня. Ты нас сам так учил, командир… Остались у тебя люди?" "Остались, — кивнул Зенич. — Но мало." "Найдём ещё," — решил Шокич.

И через пять дней в его доме собрались одиннадцать человек, хорошо знавших друг друга и отлично помнивших, кто такой "Комитач". На время словно вернулись славные и кровавые 90-е, и, когда кто-то за общим столом затянул: "Ми знамо судбу и све, што нас чека, Но страх нам не?е заледити груди! — ему откликнулись слаженно десять мужских голосов, сливаясь в многоголосье: — Волови?арам трпе, а не?уди! Бог?е слободу дао за чов?ека!"[14]

Через две недели на дороге из Забока в Вараждин под прицельным огнём погиб "больничный конвой" — врач-садист и фашисты-охранники нашли свой конец от рук сербов. Но Дано не узнал

вытащившего его из машины отца. Сестра — узнала и с криком повисла на шее "Комитача". А мальчик равнодушно смотрел куда-то пустыми глазами, приоткрыв рот. Зенич тряс сына, кричал на него, просил, угрожал.

Дано не узнавал отца.