Подмена

— Странно, а с моего места все видится абсолютно по-другому, ученик чародела. — Юноша скривился от такого названия, но возразить не посмел. — Я не давал твоему учителю права выбирать — прийти самому или прислать кого-то взамен, так что, он либо совершенно не ценит тебя и с легкостью готов скормить моему гневу или возомнил себя очень значимой фигурой, желания или нежелания коей приоритетней моих.

Поняв, что все оборачивается хуже некуда, молодой человек озлился.

— Мой учитель — придворный гоет, личный маг королевы и официальный главный маг Закатного государства! — красивое лицо исказилось, и вспышки единичных искорок участились, постепенно превращаясь в постоянное свечение.

— Надо же, как он возвысился, пока я отсутствовал! — насмешливо произнес деспот, снова вальяжно откидываясь, явно не впечатленный световым шоу. — А скажи-ка мне, пятый ребенок, кто из придворных встанет на его защиту, когда я явлюсь покарать его за пренебрежение к моим приказам? Или, возможно, за него вступится даже сама королева?

Юноша уже тяжело дышал, совершенно перепуганный, и, не найдясь с ответом, опустил глаза.

— Ну, так что, ты все еще уверен, что являешься любимым учеником гоета Франганна? — деспот задал этот вопрос уже с иной интонацией, так, словно давал парню шанс избежать худшего, ответив правильно.

Но тот был не готов ни расслышать, ни понять.

— Да! — снова горделиво вскинул он голову. — Я лучший из лучших! Я самый доверенный! Я уже почти равен ему по силе…

— Ну да, я понял, — раздраженно оборвал его похвальбу мужчина и пробормотал уже совсем тихо: — Равнинные асраи и их беспредельное самомнение.

Он едва заметно кивнул стоящим у дверей подручным, и те двинулись к нему, обходя парня с двух сторон. Тот окаменел от страха, но они, пройдя мимо, встали за спиной у деспота.

— Раз ты утверждаешь, что имеешь значение для своего учителя, то из тебя выйдет прекрасное ему послание. Как думаешь, за сколько времени он сумеет вырастить своему любимому ученику и помощнику новые руки?

— Что? — юноша начал пятиться к двери, путь к которой теперь никто не преграждал.

— Или, скорее всего, лечить себя тебе придется самому, потому как твоему учителю придется нестись ко мне, если он не захочет, чтобы я сам пришел за ним. Как раз и мастерство свое проверишь, — продолжил мужчина, будто беседуя сам с собой и нисколько не замечая действий намеченной жертвы. — Я бы, конечно, лучше отрезал твой хвастливый язык вместе с головой, чтобы ты больше не мог смотреть на моих преданных слуг свысока, но тогда ты точно будешь не в состоянии донести смысл сообщения до своего учителя. А жаль!

Издав какой-то сдавленный всхлип, парень рванул прочь, и эхо его торопливых шагов в течение нескольких секунд было единственным звуком в комнате.

Сам деспот и один из охранников — флегматично выглядящий высоченный блондин — не сделали ни единого движения, чтобы догнать его. Зато огромный огненно-рыжий детина дернулся вперед, как хищник, который просто не может сдержаться при виде бегущей жертвы, но тут же остановился и виновато покосился на деспота.

— Иди, поохоться, Сандалф. Погоняй мальчишку хорошенько, — махнул тот рукой почти устало. — Когда навеселишься, сделай все, как я сказал. Ни у кого не должно быть и тени сомнения в том, что мои слова — не пустой звук, а игнорировать приказы — смерти подобно.

Рыжий возбужденно взрыкнул и исчез почти мгновенно. Блондин же, глубоко и протяжно вздохнув, позволил своей спине утратить деревянную прямоту и оперся на спинку кресла деспота. Та жалобно скрипнула, принимая на себя немалый вес.

— Говори, если есть, что сказать, друг мой Алево, — повторив его вздох, предложил сидящий мужчина.

— Я могу сказать действительно, что думаю, или только то, что тебе приятно будет слышать? — с легкой иронией спросил блондин.

— Тебе я много лет уже позволяю говорить прямо, без опасения пострадать от моего гнева.

— Ну, я не равнинный асраи, что бежал отсюда, как заяц, недавно. Напугать меня лишением конечностей, которые все равно отрастут, не так легко, — усмехнулся Алево, отпуская спинку и начиная медленно вышагивать вокруг деспота.

— О нем хочешь поговорить? — прищурился мужчина в кресле. — Начнешь предупреждать меня о возможных последствиях агрессии в отношении этого ничтожного гоета, гордо именующегося теперь главным магом государства?

— Нет! — безразлично пожал плечами блондин. — Пока твои амбиции не возросли до того, чтобы угрожать самой правящей чете или их отпрыскам, я тебе и слова не скажу. А этих заносчивых и изнеженных прихлебателей ставить на место можно и нужно. Чтобы не забывали, что живущие и сражающиеся на пограничных территориях, не их холопы, на которых они могут взирать свысока, а те, благодаря кому они ведут свою безоблачную жизнь в увеселениях.

Деспот стремительно выпрямился, и его лицо стало не просто мрачным, но и отразило крайнюю решимость и целую бурю эмоций.