Подмена

Он закинул руки, смыкая пальцы на затылке, и пристально уставился, и можно было подумать, что собрался терпеливо ждать шоу. Вот только его цепкий взгляд оголодавшего хищника, готового к охоте, выдавал его с потрохами. И когда я стала медленно расстегивать блузку, он спалился совсем, коротко рыкнув: «Быстрее!». На секунду меня посетила мысль, а то ли на мне белье, чтобы смело раздеваться, ведь никаких свиданий я не планировала. Но то, как мрачнели и агрессивно заострялись черты лица Григория с каждым новым открытым сантиметром моей плоти, однозначно убедило, что вопрос соответствия моего белья волнует его в самую последнюю очередь. Он хотел меня всю и прямо сию секунду. Раздевшись, я наклонилась попробовать воду, собираясь повторить его трюк с погружением.

— Нет! — практически рявкнул Григорий, и я удивленно уставилась на него.

— Иди сюда! — последовал новый приказ, и мужчина сделал движение рукой, четко поясняющее, чего он хотел от меня, и от понимания мне стало по-настоящему жарко. — Прямо сюда!

Обходила ванну, ощущая при каждом шаге тянущие нарастающие спазмы мышц внутри, выжимающие из меня всю влагу по максимуму. Григорий пристально следил за мной, как кот за крадущейся мышью, и когда я стала позади него, снова откинул голову на бортик.

— Ближе! Развернись! Встань на колени! — эти властные команды в другой ситуации оскорбили и взбесили бы меня, но не сейчас, когда, опуская глаза, я видела его голову между моих ног и встречала абсолютно бесстыдный взгляд, исследующий самую мою интимную часть. Кровь грохотала в голове, когда я медленно опустилась, располагая колени по обе стороны его головы, как Григорий и велел, и замерла, отчаянно желая услышать следующий отрывистый приказ, который исполню без всяких раздумий. Но жестокий засранец пытал молчанием и явно наслаждался моими муками. Истекающей влагой промежности касалось лишь его дыхание, когда он глубоко и шумно вдыхал, как уже делал раньше, и от этого мне самой катастрофически не хватало влажного, наполненного головокружительными ароматами, воздуха, а сладкие одиночные судороги превратились в непрерывную дрожь острейшего предвкушения. При этом сам мужчина был неподвижен, но и простого его прямого разглядывания хватило для того, чтобы меня почти накрыло. Видимо, сегодня день такой, не одна я хочу просто поглазеть. Бортик, на котором припарковались мои колени, был мокрым и скользким, и я едва удерживала равновесие. Григорий действительно рисковал, лежа вот так, когда в любой момент могла рухнуть на него, и для его шеи это однозначно добром бы не кончилось. Наверное, понимание этого — единственное, что еще удерживало меня на краю. А ведь Григорий даже не коснулся меня.

Без всякого предупреждения его ладони оказались на моих ягодицах, сжимая так, что я не смогла сдержать вскрик, и приподняли, с легкостью удерживая весь мой вес, когда сам он подался вперед. Он так и не попросил меня опуститься на него, нет. Скорее уж это было похоже на то, как подносят ко рту лакомство. Именно так. Потому что каждое его жадное и требовательное облизывающее или посасывающее движение однозначно говорило — это снова поглощение для его удовольствия, а моя реакция лишь острая к нему приправа. Лишив меня любой опоры, Григорий вынуждал полностью отдать контроль и лишь надеяться, что он просто не позволит мне упасть. Но то, что собственные руки отчаянно метались в поисках хоть чего-то, за что можно ухватиться, и страх просто завалиться и к черту просто вывихнуть шею моему любовнику какое-то время мешали мне отпустить все и просто отдаться ощущениям. И в какой-то момент это стало причинять настоящие мучения. Григорий, ощутив это, сжал мои бедные ягодицы еще сильнее и, повернув голову, укусил меня за внутреннюю сторону бедра. Боль была пронзительной и совершенно ошеломляющей, полностью дезориентирующей и срывающей остатки моей разумности. Это был ультиматум, жестокое требования полного подчинения. И когда он вернул свой рот на мое лоно, я сдалась, взрываясь с такой отчаянной силой, что, кажется, едва не сломала позвоночник от силы гнущих меня финальных судорог.

Глава 25