Подонок [сборник]

Хотелось крикнуть, что его подружка уже изменила ему, находясь с ним рядом, прямо здесь у джипа. И я уже смог представить ее соблазнительно скидывающей шубку, медленно приподнимающей обтягивающее желтое мини. Показывающей ажурные подвязки телесных чулок. Облизывающей сухие губы. Призывно, словно рабыня. Глядящей в мои глаза, готовой принять любые побои и издевательства. Извивающейся в моих объятиях…

И что его лысая голова будет вздрагивать с каждым ее стоном и обязательно почувствует всколыхнувший все ее нутро оргазм. Ее ноги обовьют мое тело со всей силы, а потом обмякнут, и наши тела сольются воедино в блаженном бессилии.

И это совершенно неважно, что Рита продолжает скромно стоять у своей машины. Для этого надо просто видеть, как она смотрит в мои глаза и растворяется в них.

Мне это знакомо.

И от непонимания всего этого его огромная башка кобры, торчащая на змеином теле, кажется мне еще более никчемной и смешной.

— Я тебя запомнил, — расслышал я его голос, уже садясь в машину и чувствуя спокойствие в прохладном замкнутом пространстве ее кабины.

А я тебя нет, — подумал я, — пустая твоя голова!

Пошел снег, словно начиная новый акт спектакля после антракта. Мороз не унимался. Заносы продолжали выстраивать машины в узкой проторенной колее, заставляя ехать медленно и осмотрительно, словно хотели приучить водителей к дисциплине.

Ровно работающие двигатели обтекали нас. Водители с сочувственным интересом поглядывая на застрявшую под бампером моего грузовика, иномарку. Но видя около нее девушку, мужчины ехидно улыбались и подмигивали мне, показывая рукой, что надо было ее подмять сильнее. Они были солидарны с моей любовью к водителям-женщинам.

Через стекло двери я видел, что блондинка продолжала улыбаться своим внутренним ощущениям. Я чувствовал, что присутствую в них.

Голова в джипе кивнула, и Рита подошла к ней, устремив лицо вверх, словно рассматривая своего лопоухого идола.

Теперь мне была хорошо видна темная трещина, разделяющая ее голову на две не равные белые мохнатые кокосовые половинки.

«Крашеная», — подумал я, — это очень походило на жизнь: раздвоенную между желанием получить, что ты хочешь и необходимостью платить по счетам.

Очередную инстанцию Рита уже прошла, и теперь перед ней открываются новые горизонты в моем образе. Но я уже знал, что покорять ей меня не придется.

…Приятель что-то шепнул ей на ухо, и она погладила его по лысой голове, обернувшись в мою сторону. Я почувствовал ее нежное прикосновение к моим волосам, тихий шепот, воркующий мне о любви, жаркое учащенное дыхание.

Как только она отошла, джип рванул с места и, завершив круг по площади, скрылся за углом гостиницы Октябрьская.

Рита обошла грузовик и подошла к пассажирской двери. Я следил за ее маневром через зеркала, но виду не подавал, пока она не стала смотреть на меня через окно в упор. Открыв дверь, я вылез из кабины.

— Это мой брат, — соврала она, глядя мне в глаза — Не обижайся на него!

Я видел, как она вздрогнула, как поежилась от высыпавших по телу мурашек, обняв себя руками, охватив локти ладонями. Едва заметно повела под шубой плечами.

Ее ложь была настолько наивна, что совершенно меня не задела.

— Я буду звать тебя королевой Марго, — сказал я тихо, подойдя к ней вплотную и обняв.

Почувствовал, как разомкнулись ее скрещенные на груди руки и заскользили по моей спине. А затем, отстранившись, она сделала вид, что стряхивает с пуховика снежинки и как бы случайно забыла свои ладони на моей груди, положив на них голову. Я подумал, что где-то уже видел эту сцену или читал о ней в романе.

Стало противно оттого, что я снова оказался прав, и хотя за этим подтверждением таилось торжество моей самоуверенности и снисходительности к милой девушке, все это было невыносимо унизительно, словно я повторяю этот момент постоянно и ничего нового не могу придумать. Больших усилий мне стоило не поцеловать ее, дабы еще больше не усилить этот эмоциональный протест, возникший во мне.

Как всегда, на выручку пришла милиция.

После гаишников подъехали страховые агенты. Стали заполняться бланки, проставляться подписи.

«Слава богу, — решил я, — есть время подумать, как действовать дальше». Девчонка неплохая. Наверно, живет в квартире, снимаемой этим гоблином. Везти ее к себе? Но я решил об этом не думать. Пусть все будет, как будет.

С некоторых пор я вообще не строю планов. Плановое хозяйство ушло вместе с придуманным когда-то социализмом и забрало с собой отца. Словно он остался там, где все было расписано по годам: детский сад, школа, институт, брак, рождение ребенка, постановка в очередь на квартиру, новоселье, второй ребенок.…

Надеюсь, у него там все в порядке, и кто-то снова называет его «папой» а он опять учит кого-то кататься на велосипеде и держать равновесие.

Я не хочу иметь детей. Мне кажется это насилием. Когда ты из своего эгоистического самоутверждения, решаешь за будущего ребенка, что ему будет здесь хорошо. Кто дал тебе такое право? Кто дал тебе гарантии на его благополучие и счастье? Страна? Эти зажравшиеся нувориши с мешками на головах, живущие в своих мирах?